Дом, где проживал отец Дмитрий, в отличие от сельского храма, был маленьким, неказистым и приземистым, обшитым облупленными темно-зелеными досками. Тарас постучал по слегка приоткрытой двери костяшками согнутых пальцев и крикнул:
— Отец Дмитрий! К вам можно?! Это я, Тарас Зазнобин!
Марина не услышала никакого ответа, но Тарас радостно улыбнулся, приоткрыл дверь и жестом предложил ей войти в дом вперед себя. Она смущенно поежилась и шагнула в темные сени, из которых на нее пахнуло сухими травами. В комнате, куда Марина попала из сеней, к ней навстречу из-за стола поднялся высокий бородатый мужчина с прозрачно-пронзительными синими глазами. Он был облачен в какие-то непонятные ей черные одежды, а длинные темные волосы с легкой проседью были забраны в хвост, как у какого-нибудь рокера или байкера.
— Вот, отец Дмитрий, ваша родственница! Аж из самого Санкт-Петербурга!
— Здравствуйте… — пролепетала Марина, прислонившись к косяку двери и совершенно потерявшись под взглядом действительно очень красивого мужчины. — Марина Евгеньевна Епифанова, жена… то есть… вдова… то есть два раза вдова…
Она запнулась, не зная, как объяснить незнакомому человеку, да еще и священнослужителю, как она умудрилась два раза стать вдовой. Тарас Зазнобин, видимо почувствовав себя лишним при этом разговоре, поспешил откланяться.
— Если что, забегайте перед отъездом к нам, Марина Евгеньевна! — крикнул он уже из сеней. — С женой познакомлю, да и назад отвезу, а то когда еще машину дождетесь!
— Спасибо, Тарас! Обязательно зайду! — ответила Марина и опять сжалась у дверей. Пристальный взгляд Дмитрия Епифанова ее почему-то пугал. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, она сказала: — Красивый у вас храм… с этим… с изразцовым поясом… Я, правда, не знаток, но сооружение очень гармоничное…
— Да, храм действительно красивый, — пряча в бороде улыбку, отозвался отец Дмитрий. — Пятнадцатый век — это вам не шутка!
Голос у него оказался громким и сочным. Такой, по мнению Марины, пристал бы артисту. Впрочем, для службы в церкви тоже нужен сильный голос.
— Да вы проходите, садитесь, — уже улыбаясь во все лицо, предложил отец Дмитрий и отодвинул от простого деревянного стола не менее простой жесткий стул. — Садитесь. Рассказывайте. Вы, значит, жена… то есть вдова, какого-то из моих троюродных братьев. Которого же? Я давно с ними не виделся.
— Пав-вла, — запинаясь, ответила Марина. — И еще… Алексея…
Ее глаза совершенно неконтролируемо налились влагой, и она, рухнув на стул, громко разрыдалась, хотя никак не планировала изливать свои чувства перед абсолютно чужим человеком. Она хотела от него только определенных сведений, если он, конечно, таковыми обладает.