— Так… может быть… уехать?
— Куда? Разве вы нас ждете в своих столицах?! Да и вообще… Все мои бабки и дедки тут, на сельском погосте лежат, отец тоже и даже брат старший… Куда я отсюда? Моя жена, Шурка, без коровы с ума сойдет! Она Машку обожает, почти как наших собственных детей! А у дочек… у каждой по своей курице… а еще поросенок Кузька… В общем, вам, городским, нас не понять…
Тарас особо ловко объехал огромную ямищу, доверху заполненную густой бурой жижей, и спросил:
— А вы, стало быть, к отцу Дмитрию… В гости иль как?
— Он родственник мне по мужу, но мы никогда с ним не виделись, — ответила Марина. — Пришла пора обсудить кое-какие семейные проблемы. Так что можно сказать, в гости.
— Обрадуется, наверно, — улыбнулся Тарас. — Что-то и не припомню, чтобы к нему кто-нибудь когда-нибудь приезжал. Одиноко живет отец Дмитрий…
— А семья? Есть у него семья? Православным священникам, кажется, не возбраняется?
— Не возбраняется, да… Но семьи нет. Не знаю почему. Многие наши бабы пытались охомутать отца Дмитрия, но… как-то все мимо. Сплетничают, конечно, много. Говорят, что была у него в юности какая-то горькая любовь, из-за которой он, собственно, в религию и ударился. Может, врут, не знаю. Он ни с кем не откровенничает, да и сан, наверно, не позволяет. А мужик он красивый… Завидный… Вон, кстати, и храм наш сельский. Каменный, между прочим. Мы его всем миром восстанавливали! Отец Дмитрий уговорил. Жутко старинная постройка, чуть ли не пятнадцатого века. Таких, как наша церковь Николы Мокрого, еще поискать!
— Мокрого? — улыбнулась Марина. — Почему Мокрого?
— Ну… это потому что раньше место, где храм стоит, было сильно заболоченным, а километров за тридцать от нас, в селе Вихревке, есть еще один Никола. Тот уж Сухой.
Марина выбралась из машины и оглядела церковь Николы Мокрого. Она мало что понимала в древнерусском зодчестве, но беленый храм, не имеющий боковых пристроек, показался ей очень стройным и устремленным к небу.
— Хорош, правда! — утверждающе воскликнул Тарас, тоже соскочивший на землю с довольно высокой подножки «Нивы». — Вон там, — он указал на темно-серый купол, — под куполом, на барабане, изразцовый пояс. Так отец Дмитрий это называет. Видите, там зеленые плитки! На них, между прочим, изображены люди, птицы и всякие странные животные. Я помогал отцу Дмитрию чистить эти плитки. Красивые! Уж на что я равнодушный ко всему такому, а и то… мороз по коже… Такие там птицы… Потом… как бы… медведи, что ли… В общем, зверюги! Говорят, раньше… давно… была еще и звонница и какие-то приделы… кажется, так называются… Отец Дмитрий средства собирает, чтобы, значит, возродить… Но разве ж соберешь? С кого? Кто тут бывает-то?! — Тарас глянул на часы, удовлетворенно кивнул и сказал: — А вон там, за церковью, дом отца Дмитрия. Пойдемте, я покажу… Он сейчас у себя. Службы все кончились.