Памела молчала. Мне не случалось видеть ее такой озадаченной. А я продолжал возмущаться:
- Кармел оставалась в доме! И Мери даже взяла ее с собой в Париж!
- Плохая услуга слабым духом, если, желая исцелить их от греха, вы лишите их соблазна, - терпеливо возразила мне мисс Холлоуэй. - Надо учить их быть твердыми, чтобы они имели силы противостоять искушению. Не будь эти двое - Кармел и Мередит - глубоко испорченными натурами, доверие Мери, ее нежная, неусыпная опека, ее несравненная доброта сделали бы свое дело.
- Вы хотите сказать, - пробормотал я, - что она намеренно…
Этим словом я себя выдал, стало ясно, что я дерзнул критиковать, выражать неодобрение. Желтое лицо мисс Холлоуэй потемнело от гнева, она стиснула руки, лежавшие на столе, дыхание у нее перехватило.
- Мистер Фицджералд, Мери не могла себе позволить вытолкнуть в мир, полный греха, юную, безрассудную девушку, не умевшую управлять своими страстями.
Так! Мисс Холлоуэй решила дать мне бой, но и я не сложил оружия.
- Мне представляется непостижимым.
- Вам, мистер Фицджералд, - голос мисс Холлоуэй задрожал от презрения, - нечего и пытаться постичь Мери.
Я совершил промах - с самого начала настроил эту величественную особу против нас, - теперь мы ничего не добьемся. Но Памела ловко переключила ее внимание на себя. Она сказала:
- Бедная Мери! Как страшно ее предали! Ведь она даже доверила Кармел свою дочку!
- Предали! - словно эхо отозвалась мисс Холлоуэй. - Да, Мери, ослепленная своим милосердием, сама себя предала. Но это ослепление длилось недолго. Себя она принесла в жертву Кармел, но пожертвовать своим ребенком не могла. Вот тогда-то она и вызвала Меня.
- Чтобы вы спасли девочку от Кармел? - предположила Памела. - Кармел причиняла ребенку вред?
- Когда я приехала в Париж, я испугалась, что меня вызвали слишком поздно. Ребенок был избалован, ослаблен, постоянно плакал. А стоило Стелле заплакать, прибегала Кармел и начинала ее качать, сюсюкать, совала ей в рот соску, осыпала поцелуями - этих деревенских девушек ничему научить нельзя.
Мисс Холлоуэй замолчала, всем своим видом выражая отвращение.
Памела поспешно спросила:
- Кармел, наверно, сердилась, что вы ее заменили?
На это мисс Холлоуэй улыбнулась, не разжимая губ.
- Она была в бешенстве и устраивала безобразные сцены.
- Я так понимаю, что у Кармел был бурный темперамент, - сказал я.
- Кармел была уличная девка.
Учтивая матрона исчезла. Вместо нее перед нами оказалась разъяренная фурия, а это как раз было нам на руку. Заметив, что она старается овладеть собой, я поспешил спросить: