Мы поблагодарили мисс Холлоуэй, она нажала кнопку звонка и вышла из комнаты. Появилась горничная, которая проводила нас до дверей.
- Занавес! - сказал я, заводя двигатель. Так и чувствовалось, что пора разразиться аплодисментам. - Ну, что ты почерпнула из этого спектакля?
- То, для чего он и был разыгран, - устало ответила Памела. - В доме рыдает Кармел.
- Ужас, как я устала, - вздохнула Памела, когда мы, петляя, спускались с холма. - Хоть ложись и умирай.
Утомился и я. Хорошо срежиссированный спектакль, разыгранный мисс Холлоуэй, ее железная хватка и фанатичные страсти, которым она давала выплеснуться наружу, когда находила это уместным, притупили псе мои чувства. У меня было такое ощущение, словно меня долго били по голове. Только когда мы с Памелой, добравшись до гостиницы, выпили по мартини и принялись за еду, к нам вернулись силы, и мы начали разговаривать.
А и гостинице нас ждали красные гвоздики с запиской от Питера. Они с Уэнди были «до смерти рады», что скоро с нами увидятся, и звали нас после спектакля к себе за кулисы, где мы сможем отпраздновать встречу. Я сразу воодушевился, представив себе, как буду рассказывать этой парочке о моей пьесе.
- Ну как? Тебе получше? - спросил я Памелу.
- Немного, Родди! Что ей надо? Я имею в виду Кармел. Чего она добивается? Разве что, - ядовито добавила она, - чтобы эту Холлоуэй повесили?
- Тут я целиком на ее стороне, - объявил я.
Памела рассмеялась:
- Ага, ты ее уже невзлюбил?
- Кошмарная женщина!
Кошмарным оказался и поданный нам холодный бифштекс - жесткий и жирный, ни один из соусов, стоявших на столе в липких бутылочках, не смог сделать его съедобным. Напрасно мы позволили себе презреть роскошные отели и остановились в какой-то неизвестной гостинице. Больше этого допускать нельзя.
- Все, что она рассказала, чудовищно! Правда? - воскликнула Памела.
Я согласился:
- Да уж! Ну и компания: Мередит - циник, Кармел - скандалистка, мисс Холлоуэй - лицемерный деспот, а Мери…
- Ханжа? - подхватила Памела.
- Нет, я скорее сказал бы: «Чертополох нам слаще и милей. Прекрасных роз и праведных лилей21».
- Да, в Мери и я разочаровалась. Подумать только, доверить свою маленькую Стеллу этой замороженной особе! Бедная запуганная крошка!
- А может быть, ханжа - сама Холлоуэй? - задумался я. - Мы же видим Мери ее глазами, а это, наверно, весьма кривое зеркало.
- Ты прав, - согласилась Памела. - Ведь у нас в детской, когда ей привиделась мать, Стелла ощущала только тепло и ласку! Ничего не понять! Жаль, что вечером надо тащиться в театр, совсем не хочется, - посетовала она.