- Похоже, без Памелы не обойтись. И мы убрали пальцы.
- Да, - согласился Ингрем, вид у него стал озабоченный. - Хотя я подозреваю, - медленно продолжал он, когда мы спускались с лестницы, - что сегодня ей вообще больше не следует участвовать в сеансе.
- Вы считаете, что на движение стакана влияет ее подсознание? И боитесь этого вмешательства?
- Нет, - ответил он. - Скорей наоборот, я боюсь, как воспримет ваша сестра, если стакан не будет двигаться, то есть ее вмешательство не проявится.
Когда мы рассказали Памеле, что потерпели неудачу, она тут же выразила готовность продолжить сеанс
- Мы же еще не задали самый важный вопрос, - объявила она.
Да, теперь, когда мы могли снестись с Мери, нам надо было узнать, разрешит ли она применить в «Утесе» экзорсизм? Она может подать нам знак. А узнав об ее решении, и Стелла согласится.
Однако Ингрему не хотелось снова браться за дело.
- Будет лучше, если мы все отдохнем, - сказал он.
Меня не покидало предчувствие, что эта ночь не пройдет спокойно, призрак непременно появится на лестнице. Я даже надеялся на это. Время от времени я выходил из комнаты проверить, все ли спокойно, и нарочно не зажигал на лестнице свет. По дому медленно распространялся холод.
Ингрем стал переписывать свои заметки на чистые листы нашего дневника. В сам дневник он еще не заглядывал.
- Если можно, я возьму его к себе и прочту утром, - попросил он.
Максу не давало покоя, что «ЛОЛО» - это имя «Лола», он утверждал, что наверняка здесь - ключ к разгадке.
Я напомнил им, что в этом доме в свое время скончалось немало людей, и спросил Ингрема, не думает ли он, что к нам пытается пробиться дух кого-то, кто умер очень давно. Он кивнул:
- Вполне возможно.
Памелу клонило в сон, глаза у нее слипались. Однако она подняла веки и пробормотала:
- А почему вообще вы решили, что «ЛОЛО» - это имя? А вдруг какой-то другой призрак не сумел донести до нас слово полностью? И это всего первые буквы?
Я только собрался сказать, что не знаю слова, которое начиналось бы с этих букв, как громкий вздох, прозвучавший совсем близко, заставил нас затаить дыхание. Вздох был долгий и горький. Он раздался снова, будто кто-то, безутешный, находился бок о бок с нами. Макс взглянул на меня, потом на Памелу. Мы молчали, нам хотелось посмотреть, что будет делать Ингрем. Он внимательно вслушивался, - потом, изрядно взволнованный, объявил:
- По-моему, это не ветер.
- Нет, - подтвердил я. - Такие вздохи мы слышим чуть ли не каждую ночь.
Ингрем вскочил. Я провел его по всему дому, мы заглянули в каждую комнату. Вздохи не повторялись. В мастерской царила такая пронизанная холодом тишина, что мы поскорей спустились вниз и сели поближе к огню. Начав сравнивать, что слышал каждый из нас, мы убедились, что слышали одно и то же - всем нам показалось, что вздыхали близко и что вздыхал человек. Ингрем допытывался, как часто мы слышим эти вздохи, но попросил не сообщать ему наших теорий относительно их происхождения. Он был крайне заинтересован.