Ингрем достал записи и стал зачитывать непонятные слова, стараясь подражать интонациям, с которыми они произносились.
- Наверно, это испанский! Правда, я не понимаю ни единого слова, - воскликнула Памела. - При мне никто никогда не говорил по-испански. Но это, безусловно, Кармел.
Мы не понимали записанного, а испанского словаря доме не было. Ингрем сказал:
- У меня не создалось впечатления, что Кармел пыталась установить связь с нами.
Я согласился и рассказал, какое чувство было у меня: будто Кармел вспоминает дни, проведенные с излюбленным.
- Да, голос был счастливый, - подтвердил кс. - Но ведь это никоим образом не затрагивает одну из ваших теорий, правда, Ингрем?
- Интересно… - Памела задумалась о чем-то, глядя в записи Ингрема.
Никто из нас не отозвался. Мы молча курили прихлебывая виски, изрядно потрясенные только что пережитым и обессилев от сознания, что счастливо бежали опасности.
- Разрешите, я возьму ваши заметки и перепишу в себе в дневник? - попросила Памела Ингрема. Потом улыбнулась: - Ну что ж, вот наши исследования и окончены. Я рада. Правду мы, вероятно, так никогда и не узнали бы, но теперь нам хотя бы ясно, что делать.
- Поехали завтра вместе в Лондон, Родерик, - предложил Макс. - Здесь ночевать никому из вас нельзя, ни вам, ни Памеле.
- В Лондон я не поеду, - сказал я. - Мне надо в Бристоль. Как только все здесь закончим, так сразу туда и отправимся. Я же связан с пьесой, Макс, - пояснил я.
- Ах да! Я и забыл о пьесе.
- Но совершенно ясно, что ты ночуешь в «Утесе» последний раз, - обратился я к Памеле.
- Хорошо, Родди, - согласилась она. - Не беспокойся, ведь «Золотая лань» близко.
Она встала, собираясь идти спать.
- Подождите минуточку, - проговорил Ингрем и вышел осмотреть холл и лестницу. Потом его голос раздался с площадки второго этажа:
- Все в порядке!
- Знаете, для мистера Ингрема все это обернулось, наверно, довольно неприятно, - сказала, прощаясь с нами, Памела. - Постарайтесь подбодрить его.
Сама она, видимо, нашла для него какие-то утешительные слова, потому что в гостиную он вернулся уже повеселевший. Покаянно посмотрел на меня и сказал:
- У вас есть все основания быть мной недовольным.
- Не вами, - отозвался я. - Я должен быть недоволен самим собой. И простите, что я на вас набросился. Я вел себя по-дурацки.
Он покачал головой:
- Я обязан был предупредить мисс Фицджералд.
- Мы оба были предупреждены. Памела знала, на что идет.
- Да, она тоже так говорит. Утверждает, что все это ей очень интересно. Таких бесстрашных женщин я… - Он осекся, впервые не найдя нужных слов.