- Придется протопить камин сегодня вечером и топить весь день завтра, чтобы проветрить комнату, - решила Памела.
Однако оказалось, что это не так-то легко. Памела, Лиззи и я двадцать минут раздували огонь, подкладывали газеты, подливали керосин и даже, стыдно сказать, сыпали сахар, но дрова не желали разгораться. Наконец, когда уголь все-таки занялся, рассерженная Лиззи выпрямилась и оглядела комнату.
- Здесь и верно теперь красиво, - сказала она. - Только вот никак не пойму, как это у вас хватает совести предлагать людям тут спать? Да я бы лучше ночевала на скалах!
- Почему, Лиззи? - изумилась Памела, но тут вмешался я.
- Она наслушалась Чарли, а тот знает только одно - что Паркинсоны эту комнату запирали. Они сами валяли дурака и его дурачили. Ради всего святого, Лиззи, не позволяйте Чарли дурачить еще и вас.
- Я бы и внимания не обратила на этого недоумка, - упрямо стояла на своем Лиззи, - но миссис Джессеп говорит то же самое.
- Говорит, наверно, что здесь бродит призрак миссис Мередит?
- Вот именно, мистер Родерик. Да успокоит Господь ее душу!
- Пусть себе говорит, Лиззи! Почему бы ей не говорить? Одинокий дом, красивая леди, неожиданная смерть! Ну кто не соблазнится состряпать из этого впечатляющий рассказ?
Памела поддержала меня:
- Мы ведь ничего не видели, правда, Лиззи? По-моему, нам нечего, беспокоиться.
- Ладно, ладно, пусть это будет на вашей совести, не на моей, если тут что-нибудь случится. А если камин опять вздумает дурить, попомните мое слово, я плесну в него полировку для мебели! - пригрозила Лиззи и удалилась.
Немного помолчав, Памела задумчиво произнесла:
- Я могу отдать им свою комнату, кровать достаточно широкая, а сама лягу здесь.
- Поддаешься Лиззи и Чарли? - сухо спросил я. - Надеюсь, ты-то не пойдешь по их стопам?
- Нет, конечно, нет!
- Вполне хорошая комната.
- Да уж и правда неплохая.
Я осторожно спросил:
- А как ты спишь сейчас?
- Спасибо, прекрасно.
- Никаких больше вздохов по ночам?
- Ни звука.
- Отлично!
- Еще бы!
Я не собирался говорить Памеле, но однажды и мне почудились стоны, о которых она рассказывала. Это случилось ночью, после того как у нас побывала Стелла. Я видел какой-то странный сон. Будто я веду Стеллу в зоопарк, там стоит большая клетка, полная птиц; Стелла почему-то очутилась в клетке, она испугалась, плакала и не могла вырваться наружу. Я тщетно старался освободить ее и проснулся, но мне показалось, что рыдания продолжаются. Однако через минуту все стихло; наверно, то была галлюцинация, вызванная сном. Несомненно, и у Памелы было так же. Я порадовался, что наконец-то она перестала об этом думать.