Но не шахты и штреки, вместе с гиганскими терриконами донецкого угля, стали судьбой Михаила Моисеевича, хотя учился он вполне успешно. Авиация властно поманила юношу. Брошенный партией лозунг «Комсомолец, на самолет!» нашел горячий отклик в десятках тысяч юных сердец. В городах появлялись авиашколы и аэроклубы, наиболее крупные из них обзаводились даже своими филиалами! В числе последних был Горловский аэроклуб, в один из филиалов которого и поступил Михаил, успешно совмещая занятия авиацией и горным делом. Не последнюю роль сыграла хорошая подготовка по математике и физике, полученная в техникуме, и, хотя на сон времени оставалось очень мало, жаловаться на трудности и в голову не приходило.
Спустя несколько месяцев после освоения устройства планера и учебного биплана У-2, а также теории полета, учлеты приступили к практическим занятиям. Стояла суровая зима с жестокими морозами. Для полетов самолет приходилось начинать готовить за несколько часов, а это требовало подъема 04:00 утра! После нелегкой работы на ледяном ветру предстояли полеты в открытой кабине, продуваемой буквально насквозь. Иногда будущие «короли воздуха» так замерзали в воздухе, что после посадки их буквально выносили из кабины. И тем не менее никто не роптал. Вдобавок, «кукурузник» отличался редкостным «добродушием» и прощал неопытным желторотым птенцам почти все, не отпугивая от неба, а наоборот прививая к небу неистребимую тягу на всю жизнь. Даже в штопор загнать этот биплан еще надо было уметь!.. Машина Николая Поликарпова вполне прилично вела себя в воздухе даже с брошенным управлением, нисколько не пытаясь «клевать» носом или «задирать» его, будучи весьма устойчивой.
К началу лета 1938 г., когда курс аэроклуба остался позади, в летной книжке Михаила уже было около 150 летных часов. Сдав экзамены за первый курс техникума, бывший учлет тут же отправляется вместе с еще несколькими молодыми пилотами поступать в Ворошиловградскую школу военных летчиков. Основной специализацией этого учебного заведения была подготовка летчиков- истребителей, а потому медкомиссия в отличие от аэроклубовской была весьма придирчивой, сходу зарубив нескольких. Те, кому не повезло, рассказывали потом невероятные вещи о процедуре отбора, в ходе которого под испытуемым, якобы, внезапно раздвигался пол, после чего он летел вниз, где тут же попадал в руки врачей измерявших давление и пульс. Трудно сказать, что происходило с ними на самом деле, но таких «издевательств» Михаил Моисеевич над собой не припомнит, а вот тесты на сообразительность (например: что тяжелее – килограмм ваты или килограмм железа?), оказались непреодолимой преградой в военную авиацию для некоторых богатырей.