– А кто не ворует?
– Все воруют.
– Стреляли бы по пять человек в день, меньше бы воровали! – проворчал мужской голос.
Зоя послушала эти реплики, набрала воздух в легкие и объявила:
– Начинаем работать! Гастроном открыть!
Уборщица Нюра со шваброй в руках, стоявшая на страже, услышав возглас, тут же открыла двери. Толпа с улицы хлынула в магазин, а Зоя с Лидой не спеша двинулись к себе. Все продавцы провожали их тревожными взглядами.
Беркутов сидел в камере для допросов, осунувшийся, с короткой щетиной на щеках и подбородке. Гарумов, взглянув на него, передал две пачки сигарет и шоколадную конфету. Беркутов улыбнулся, не спеша развернул ее, потом разжевал.
– Запах работы!.. – шепотом выговорил он.
– Дома все в порядке, Лида работает, – негромко говорил Беркутову Гарумов. – Внучка растет, Вера кормит ее грудью, молоко есть, все хорошо, Георгий Константинович!
Беркутов кивнул. Гарумов показал ему фотографии внучки. Беркутов долго не мог оторвать глаз от фотографий. Но Гарумов забрал их, сунул в портфель.
– Скажи, что происходит? – с мученической гримасой спросил у адвоката Беркутов. – За три недели меня ни разу не вызвали? Они что, забыли? Или дело остановили?
– Еще чего, «остановили»!.. Собирают силы, мой милый, набирают компромат. И небезуспешно. Объявили амнистию дефицитникам, директорам пищевых комбинатов, если те дадут показания на тебя. Ты что-то им давал?
Беркутов пожал плечами.
– Да, всем давали, – помедлив, разъяснил Георгий Константинович. – Многие намекали, сами просили: к празднику, юбилею, как откажешь. И денежные поощрения были. Такая уж работа, все строилось, как говорится, на личной заинтересованности. Ты же знаешь!
Гарумов кивнул.
– Хорошее было время! – вздохнул он.
Скачко находился в кабинете генерала, Култаков спешно раздевался. Вытащил расческу, провел по волосам.
– Я от Андропова, он в больнице! Долго не пускали, очередь, всем надо, все рвутся. Боюсь, что… – Он опечалился, не договорил, махнул рукой, сел за стол. – Ну, что там по Беркутову?
Полковник открыл было рот, но генерал тотчас жестом остановил его, включил селектор.
– Спим, что ли?! Чаек, кофеек, это чья забота?!
– Моя, – отозвался Красавин.
– Так живо неси! – раздраженно бросил он и отключился.
Через секунду вбежал Красавин с подносом в руках. На нем были кофе, чай и вазочка с печеньем. Красавин освободил поднос и ушел. Култаков взял себе чай. Скачко пододвинул себе чашку с кофе, бросил сахар, стал размешивать.
– Ну, что?!
– Три заявления уже есть…
– Так они и неделю назад были! – возмутился генерал. – А я бы хотел услышать другие цифры!