– Полковник Скачко слушает? – полусонным голосом прогудел он. Но в трубке молчали, хотя робкое дыхание Павел Сергеич услышал. – Эй, кто там, назовитесь! Или я повешу трубку!
– Это я, Маша… – послышался испуганный голос.
Скачко вздохнул.
– Я тебя разбудила?
– Нет, я работал.
– Извини, но мне твой Боков сказал, что ты спишь у себя в кабинете. Это правда?
– Нет, я здесь работаю.
– А где ты спишь?
Повисла пауза.
– Тебя интересует именно «где», а не «с кем»?
– Меня интересует и то и другое.
– А ты сейчас одна?
– Да.
– Почему?
– Мы расстались.
– Почему?
– Он сказал, мы не подходим друг другу!
У Маши слезы навернулись на глаза.
– А мы разве подходим?
Повисла пауза. Маша не знала, как ответить на этот вопрос. И он, видимо, тоже. Сидел и молчал.
– Ты должен знать ответ на этот вопрос.
– Ты меня разбудила, чтоб задать этот вопрос?
– Ты сказал, что работал.
– Да, извини!
– Но я тебя разбудила, чтоб сказать совсем другое… – Она на мгновение умолкла. – Я хочу тебе сказать, что ты можешь спать и дома, я не против. Я не выгоняла тебя!
– Я подумаю.
Она облегченно вздохнула.
– Ну вот и все, что я хотела сказать! Извини, что разбудила. До свидания!
– До свидания!
Она положила трубку.
– А когда можно приехать?! – вдруг спохватился он, но из трубки уже слышались короткие гудки.
Скачко бросил трубку, сел в кресло, потянулся за сигаретами, но пачка была пуста. Он тоскливо вздохнул, увидел, что в чашке остался кофе, глотнул, поморщился, набрал номер. На другом конце долго не отвечали. Наконец ответили, и Скачко, не дав собеседнику вымолвить и два слова, зарычал сам:
– Полторы недели прошли, где они, твои дефицитники, черт тебя подери?! Кто мне лапшу на уши вешал, райские кущи обещал?!. Ну, чего молчишь?!
– Паша, я не знаю никаких дефицитников, – послышался робкий, почти писклявый голос Маши.
У Скачко вытянулось лицо.
– Извини, Маша, это я Бокова хотел настропалить, а механически набрал тебя. Извини!
– Не за что!
Она тихо рассмеялась, положила трубку, а он опять спохватился.
– Черт! Опять забыл спросить, когда же можно приехать?!
И положил трубку на рычаг.
До открытия гастронома оставалось еще четыре минуты. Все находились на своих рабочих местах, в накрахмаленной униформе. Зоя, подтянутая, в траурном костюме, с бледным от пудры лицом стояла посреди торгового зала. Рядом с ней находилась Лида с заплаканными глазами и блокнотом в руке. Тишина стояла такая, что слышно было, о чем переговаривались люди за дверьми на улице.
– Вчера на три часа раньше закрыли! По техническим этим… причинам!..
– Дак ревизия, говорят, нагрянула! Это пишут так: «По техническим причинам!» Просто воруют много!