Мисси принялась за уничтожение блинчиков и сосисок, а Джон тем временем не сводил с нее внимательных глаз.
— Дорогая моя, не могу даже передать, как мы рады тому, что ты ничего себе не сломала и не повредила, а также тому, что память начала возвращаться к тебе, — сказал он. — Я только хотел спросить, почему ты называешь нас «ма» и «па»?
— А, вы об этом! — Мисси сделала большой глоток кофе. — Не хотелось тебя разочаровывать, папа, но, кроме падения с лестницы, я не помню практически ничего.
Лавиния испуганно выдохнула:
— Ты хочешь сказать, что не помнишь, что мы твои родители, а Фабиан — твой жених?
— Без балды!
— Чем мы можем тебе помочь? — нахмурив брови, спросил Джон.
— Ну… вы могли бы побольше рассказать мне о том, как мы здесь живем.
— Что именно ты имеешь в виду?
— Чем мы, например, занимаемся?
— Выращиваем хлопок, само собой.
— Ну да, конечно, — проговорила девушка. — Это был глупый вопрос, да? Я хорошо слышала, как в шесть утра затрезвонил этот проклятый колокол и весь народ отправился на поля. — Держа в руке сосиску, она добавила: — И давно мы живем в этом историческом музее?
— Историческом музее? — переспросила Лавиния.
— Ма, ты ведь хорошо знаешь всю эту молодежь, — решила польстить женщине Мисси. — Она всегда критикует существующее положение вещей.
Лавиния взглядом переадресовала вопрос Джону.
— Мы живем здесь уже десять лет, с тех пор как построили этот дом, — ответил тот. — Ты что, не помнишь, что лишь два дня назад мы с тобой провели небольшую церемонию вокруг камня, который рабочий установил на балясину лестницы.
— Ах да! — воскликнула Мисси. — Камень поставили в честь выплаты закладной за дом…
— Ты помнишь? — обрадованно проговорил Джон.
— Ну, вообще-то не очень четко. — Мисси перевела взгляд на Лавинию. — Ма, а теперь расскажи мне, чем занималась я.
Лавиния сидела, раскрыв рот.
— Чем ты занималась? — повторила она.
— Да. Как я проводила время?
— Ах, вот оно что! Ты проводила время так же, как все молодые леди: читала, посещала церковь или собрания благотворительных организаций, брала уроки игры на фортепиано или вязала вместе со своими подружками.
На лице Мисси появилась такая гримаса, будто она вступила в лошадиный навоз.
— Должно быть, ты шутишь, — пробормотала она.
— Разумеется, не шучу.
— Ты хочешь сказать, что я нигде не работаю?
— Дорогая моя, если молодая леди будет работать, окружающие сочтут это непристойным, — объяснил Джон.
— Но почему? — удивилась Мисси. — Ты считаешь, что женщины делают все хуже, чем мужчины?
— Вопрос не в том, кто что делает лучше, — сдержанно пояснил мужчина. — Просто женщина должна помнить свое место.