Наиболее представительной работой Уайта последних лет стала монументальная биография Жана Жене Genet: A Biography (1993), за которую он удостаивается Национальной премии критиков и Lambda Literary Awards. Среди других произведений писателя можно назвать также роман Caracole (1985) и книгу эссеистики The Burning Library (1994). Французская критика отмечала у Байта влияние Пруста и Генри Джеймса, в Британии его книги продавались сотнями тысяч экземпляров и сделали его имя авторитетным. Как Шервуд Андерсон и Теодор Драйзер, Уайт сумел передать в своих романах сокровенные переживания простых американцев и сделал это с большим мастерством. Однако его романы написаны уже спустя годы после завершения сексуальной революции на Западе (непосредственное причастие к которой имел и он сам) и потому его героями нередко становятся люди любящие, страдающие, но до сих пор еще часто не принимаемые обществом.
Первые опыты в прозе Эдмунда Уайта были благосклонно встречены Владимиром Набоковым. «Когда вы заканчиваете читать книгу, такую, как «Лолита», то чувствуете, что нет ничего более прекрасного во всем мире, чем писать роман… — пишет Уайт. — Я думаю, что «Лолита» — это величайший из всех романов, потому что это одновременно и блестящая стилистика и неожиданное, умное произведение…»
Работая над книгой, которую мы сегодня представляем, Уайт не только увлекся психоанализом, но и искал литературную первооснову для своего первого романа, которой отчасти и стала набоковская проза. Автор сделал своего рода перекличку с набоковким сюжетом, рассказав о чувствах юного героя к зрелым мужчинам. Оба произведения объединяет тема страстной, всепоглощающей любви — последней в жизни Гумберта Гумберта и первой в жизни шестнадцатилетнего героя Уайта. Наивно звучат искренние признания мальчика: «Говорят, ранняя любовь, любовь без будущего — не настоящая, но по-моему, единственная любовь — это первая». Во всех последующих книгах писатель не устает опровергать этот тезис юного максималиста.
Эдмунд Уайт
История одного мальчика
Автор выражает глубокую признательность Фонду Инрэма Меррилла и нью-йоркскому Институту гуманитарных наук за оказанную ими помощь.
В полночь мы едем кататься на катере. Выдалась холодная, светлая летняя ночь, и мы вчетвером — двое мальчишек, мой папа и я — спускаемся по лестнице, которая зигзагом тянется от дома к пристани по склону холма. Дружок, папин пес, знает, куда мы направляемся; он мчится вниз вместе с нами, озирается, фыркает и, кружась на месте, принимается пощипывать травку. «Ну что, Дружок, что?» — слабо улыбаясь, говорит отец, довольный тем, что может порадовать пса, коего всегда называл своим лучшим другом.