Вдруг захотелось заплакать. Просто так. От ощущения неудержимо утекающей жизни.
Постукивая полированной тростью из драгоценного кебрахового дерева, с тротуара на площадку кафе свернул пожилой сеньор, а судя по его надменно–скучающему лицу, консервативному костюму из шерсти ламы и свисающей из жилетного карманчика золотой часовой цепочке, скорее даже идальго.
Приподнял шляпу со староиспанской учтивостью, спросил разрешения присесть рядом.
Елена бросила на него раздраженный взгляд. Не хватало ей еще случайных ухажеров, которым не к молодым женщинам приставать, а искать себе сиделку в предвидении близкого будущего.
— Не видите других столиков? Мне достаточно собственного общества.
— О–о, роза, оказывается, с шипами, — не смутился сеньор и все–таки сел, но напротив. Подозвал официанта, или же «мосо», по–здешнему, долго и внимательно вчитывался в карточку напитков, но в результате ограничился стаканом разбавленного газировкой вермута. Не глядя на соседку, старик долго раскуривал тонкую сигару, отнюдь не самого дешевого сорта, потом сказал, как ни в чем не бывало: — Так устаешь от одиночества, прекрасная сеньорита, что хочется иногда перекинуться парой слов со случайным собеседником.
— Разумеется, сеньор, разумеется, — кивнула Елена. Настроение у нее под воздействием коки изменилось так быстро, что даже самой стало странно, чего она вдруг нагрубила в ответ на вежливый вопрос. И чем этот несчастный старик может ей помешать?
Постепенно они разговорились. Так, ни о чем, слово за слово. Сначала, как водится, о погоде, потом случайный собеседник сообщил ей, что жизнь уже не та, а вот если бы сеньорита попала сюда году этак в тысяча девятьсот пятьдесят третьем — пятьдесят пятом, она бы поняла, каков был настоящий «Ciudad de la Trinidad puerto de Nuestra Senora Santa Maria de Buenos Aires»[30]. Вот тогда здесь действительно стоило жить.
— Когда? В пятьдесят третьем? — ужаснулась Елена. — Немыслимая древность. За четверть века до моего рождения…
Идальго грустно улыбнулся.
— Что вы? Это было будто вчера… И здесь, — он обвел рукой вокруг, — было гораздо веселее… Девушки танцевали на набережной, вон там парни с гитарами соревновались, кто лучше сыграет танго, на летней эстраде бесплатно пел для всех сам Уго дель Карриль…
Она помнила это имя. В середине прошлого века он, говорят, по популярности соперничал с Ивом Монтаном, а голосом далеко его превосходил. Впрочем, аргентинцы склонны к преувеличениям. Так она и сказала.
— А ваш испанский очень неплох, сеньора Сигарева, — неожиданно и совсем не в тему сказал старик.