— А как же? Мало, что я любитель этого дела и где–то даже мастер спорта, так еще и готовлюсь показать «товарищам по оружию» кое–какие фокусы на предстоящей олимпиаде аж всего межнационального контингента. По какому случаю известный тебе наш начальник артвооружения майор Миша Артемасов выписал мне из собственной заначки эту вот штучку…
— Ну–ка, — майор взял из рук Ляхова винтовку. Отлично сделанная, с изящным, не штатным армейским, а спортивным ореховым прикладом «СВД»[2]. Ствол и крышка ствольной коробки отливают глубокой матовой синевой. Прицел тоже не стандартный, а цейсовский, с трансфокатором, баллистическим вычислителем и лазерным целеуказателем.
Тарханов щелкнул языком. Он знал, что на складах бригады хранится много всяких интересных вещей, но вот такой винтовочки, доставшейся почти что штатскому человеку, не видел.
Хотя, конечно, бригадный военврач, бесконтрольно распоряжающийся не только спиртом, но и жизнями людскими, имеет совсем другие права и возможности. Мастер спорта, опять же.
— А как у тебя с патронами? — озабоченно спросил майор, поскольку знать состояние боевых возможностей своего подразделения, пусть и маленького, — немаловажно перед серьезным делом.
В пулеметных патронах недостатка не было, но тут ведь, как он знал, другие требуются. Из снайперки стрелять валовым патроном заготовки времен Отечественной войны то же самое, что «БМВ» семьдесят шестым бензином заправлять.
— Нормально с патронами, — беспечно ответил Ляхов, показывая приличных размеров лакированную коробку. — Пятьдесят штук отборных, целевых. Если под руку не толкнут, девяносто восемь из ста гарантированно. Фирмы «Франкот». Ручная работа, каждая пуля и навеска пороха в гильзе измерены, взвешены и снабжены гарантийным сертификатом. Долларов пять каждый выстрел стоит.
— Дай бог, хорошо стрелять будешь, до Олимпиады доживешь. Ладно, потом договорим. — Майор взглянул в прицел.
Шестикратно приближенные, бойцы бандитского авангарда упорно, специфическим шагом привыкших ходить по горам людей, строем по два пылили вверх по тропе.
Расстояние по прямой, не вдоль дороги, а через пропасть, всего семьсот метров. Если начинать стрелять — самое время. А вообще, учитывая все изгибы и перепады рельефа, реально шагать им даже больше, чем он вначале предположил. Километра два с половиной. Времени в запасе — море.
Они с капитаном ворочали каменные глыбы и плиты, устраивая основную, запасную и отсечные позиции, потом сидели за бруствером, набивая запасные ленты к обоим пулеметам, загребая тяжелые жирные патроны горстями из вспоротых штыком цинков. Руки сразу стали черными.