— Понимаешь, старик, — доверительно наклонился к нему Кшиштоф, — я не имею права тебе верить и ничего говорить не имею права, однако — скажу. Потому что судьба Польши решается, и каждый штык нам дорог, а ты — не самый худший штык. Ты мне просто нравишься. Как человек, не подумай чего худого. Так вот — мы сейчас пойдем брать Арсенал!
— Ого! — не стал скрывать удивления Уваров.
— Ты знаешь, где это?
— Откуда ж мне знать? Я в Варшаве первый раз в жизни…
— Так почему — «Ого!»?
— Потому что в любой точке мира столичный Арсенал — это не только «Ого!», а даже намного серьезнее.
Кшиштоф засмеялся, довольный.
— Только не у нас. У нас взять Арсенал — как два пальца… Так идешь с нами?
— Схожу, что же делать…
— Тогда слушай.
Из его слов следовало, что на штурм должно собраться до десятка «сотен» (с поправками на духоподъемную болтовню и неизбежные приписки численности, человек двести–триста наскребут, прикинул Уваров). Охрана Арсенала, по данным разведки инсургентов, не превышает стандартного взвода русской армии, и выбить их оттуда не составит труда. Если они сами предварительно не разбегутся. Зато, захватив объект, можно будет сразу вооружить массу бойцов самым совершенным стрелковым оружием, легким и тяжелым, тут же начать загружать машины и развозить автоматы, пулеметы и патроны по всему городу. А уж тогда…
Кшиштоф прямо изнывал от восторга при мыслях о том, что будет тогда.
— Весь Варшавский округ — пять дивизий. Да и то разбросанных на территории половины Франции. И все учебные или кадрированные[223]. Пока они соберутся… А мы уже сегодня к вечеру поставим под ружье двадцать–тридцать тысяч, ликвидируем или разгоним все органы прежней власти, займем военные городки, станем контролировать все — улицы, заводы, электростанции, вокзалы, а главное — знаешь, в чем наша главная сила?
Парня определенно переполняло чувство причастности к тайнам и грандиознейшим за последние полтора века событиям. А если еще и выпито крепко, и собеседнику хочется понравиться, вернее — блеснуть перед ним своей значимостью и осведомленностью, тут, бывает, такого наплетешь, за что, по–хорошему, расстреливают…
— У нас есть карта каналов… — наклонившись к Валерию, с чрезвычайно загадочным и значительным видом прошептал Кшиштоф.
— Каких каналов? — действительно не понял поручик.
— Ах, ты не знаешь? Да и откуда тебе знать? Каналы — это так у нас называется старая система канализации. Под всем старым городом идут каменные тоннели, в рост человека и даже выше. Страшенный лабиринт, сотни километров, и ответвления в каждый квартал и чуть не к каждому дому. Кто знает эту сеть — хозяин города. А если туда попадешь без карты или без проводника (есть у нас такие, по тридцать лет в этом хозяйстве проработали) — верная смерть. Заблудишься, задохнешься… Потому что воняет там — у–у–й! Я как–то попробовал. Врагу не пожелаешь! Но зато враг и не догадается…