— Этот золотой запас хранится сейчас в Харбине, — Суглобов запнулся. — Не уверен, впрочем, точно, но думаю, что в Харбине…
— Да в Харбине, дорогой вы мой, в Харбине, — жестко одернул следователь. — Могу даже адресочек дать. Только к этому золоту не подступиться, очень уж крепко охраняют его. Пробовали наши люди, не вышло. Жаль, нам оно так пригодилось бы…
Суглобов почуял шанс и несся уже на всех парах, без тормозов:
— Готов предложить вам свои услуги… помощь, то есть… — лепетал он. — Однажды я пытался похитить это золото… Думаю, при грамотной организации… и если вы мне добавите людей… мы могли бы это золото…
— Прекрасно, голубчик, изумительно! — следователь, казалось, даже подпрыгнул на стуле. — А вы говорите, мы с вами противно мыслим. Сообща, сообща мыслим, дорогой вы мой!
— Ну, это вы оставьте, ради Бога, — попросил Суглобов. — Ваша идеология ведь не признает всех этих тонкостей прошлого…
— Верно, не признает! И правильно! Чего ж сюсюкать, когда столько еще дел нерешенных! Значит, уговорились? Беретесь за это?
Суглобов кивнул. Забрезжила надежда.
— Людей мы вам дадим, разумеется, — следователь сбросил с себя слащавость и говорил теперь жестко и по существу:
— Отправляйтесь в Харбин. Золото достаньте любой ценой. Мизинова специально можно не устранять. Сам по себе он нас не интересует. Пока. И вот что, голубчик, — следователь поднялся и в упор посмотрел на Суглобова: — Не вздумайте петлять и скрываться! И помните, что без золота лучше не возвращайтесь. Сыщем везде. И на сей раз не простим! Ступайте!
«Это мы еще посмотрим, — злорадствовал Суглобов, вспоминая этот последний разговор ос следователем. — Еще увидим, кто кого переиграет», — и посмотрел исподлобья на ехавших с ним в Харбин шестерых чекистов.