Татьяна Николаевна позвонила ей под предлогом поздравления со всеми праздниками сразу. И выслушала историю материнского горя о судьбе сына. Голос у Людмилы был совершенно убитый, она, кажется, даже плакала, хоть и изо всех сил сдерживалась.
– А… Юля? - робко спросила Таня.
– Я не знаю… Что - Юля? Наверное, в порядке, - неприязненно ответила Людмила Сергеевна, будто интерес к Юлиной судьбе - это неправедный интерес. «Тоже ненормально, - подумала Таня. - Вдруг девочка переживает, вдруг ругает себя, накручивает?» Не выдержав сомнений, Таня отыскала в записной книжке Юлин телефон. Юля ответила будничным, совершенно спокойным голосом. Услышав ее «алло!», Таня успокоилась и повесила трубку. Что ж, значит такой стала девочка Юля. Как там говорила Алена? «Выросли клычки»? Да уж, кусается наша Джульетта. Брата покусала и эту Риту Катаеву… Таня ее помнит: хорошая была девочка, умненькая, развитая, журналисткой хотела быть… У нее, видно, не выросло клычков, раз маленькая Юля так лихо ее победила.
«Не мое дело, не мое дело!»
А вдруг случится беда, которую можно было предотвратить? Два несчастных человека - Максим и Рита, и обоих, волею судьбы, она, Татьяна Николаевна, бывшая учительница, знает. А если беда? «Да с кем беда?» К примеру, с Ритой. «Не мое, черт побери, дело!»
Но пальцы уже нервно листают телефонную книжку - Ритин телефон придется искать по цепочке… «Глаза боятся, а руки делают», - промелькнуло в голове.
Самолет улетал в два часа ночи. Вокруг шумел и дышал попкорном Шереметьевский аэропорт. Такой фешенебельный и нездешний, он давил на психику тех, кто провожал своих близких… Если из России кто-то уезжает в другую страну на постоянное место жительства, то вступают в полные права слова «никогда» и «навсегда». При всех клятвах непременно ездить туда-сюда в гости. Да что там говорить! Улетают навсегда, и есть большая вероятность не увидеться больше никогда.
– Идите, идите, - бормочет тетя Сима, слезы клокочут у нее где-то в горле, но она не дает им воли, ведь она поступает правильно, правильно, и все у нее очень замечательно! - Идите уже, а то до дому как доберетесь?
Ольга Михайловна растеряна и, ей-богу, не знает, что говорить. «Приезжай к нам!» - сказано, «Все-таки зря!» - сказано, «Будь там счастлива!» - и не один раз. Действительно, уже легче было бы уйти. А тут еще Ритка молчит все время, как немая.
– Ритуля! - ласково говорит Сима. - Ты ужасно выглядишь!
– Хоть уезжая навеки, могла бы что-нибудь приятное сказать, - мрачно улыбнулась Рита.
– Родные мои! - Сима прижала руки к груди и больше не сдерживала слез. - Вы свои дела тут наладьте, умоляю! Рита, будь благоразумной! Олюшка, будь милосердной!