— Моралистов. Да стоит ли стенать о судьбе наркоманов? Люди, которые сами себя отравляют, все равно неспособны чего-нибудь добиться в жизни. Я таких знаю.
— Например, Титти Печчи-Шалойя?
— Да, например. Избалованная и развращенная своими привилегиями, она докатилась до того, что связалась с обыкновенным бандитом. А вы пытаетесь спасти ее, наставить на путь истинный. — Графиня Камастра решительно покачала головой. — Нет, это вам никогда не удастся.
Старая дама в шелковых лохмотьях — свидетельстве былой роскоши. Таким представлялся Каттани город Палермо. Он взял лежавшее рядом на сиденье пальто и вышел из машины. Был уже почти полдень, и шумные компании бездельников горланили в уголках площади. Старик толкал тележку, груженную картонными ящиками, а молодые парни с усталым, безразличным видом стояли, прислонясь к стенкам домов.
Комиссар пересек улицу и вошел в большую, помпезную гостиницу. Холл с цветными витражами и белыми мраморными колоннами был огромен. Каттани обвел его взглядом и тотчас нашел то, что искал. В глубине, за полуприкрытой дверью, виднелись ряды стульев, занятых людьми, слушавшими какой-то доклад. Каттани заглянул внутрь. Зал был переполнен. Вид у присутствовавших был важный, все выглядели людьми с положением. Из толпы неожиданно вынырнул Нанни Сантамария и взял его под руку.
— Спасибо, комиссар, что пришли.
— Я немного опоздал, — извинился Каттани.
— Однако поспели как раз вовремя: он заканчивает свое выступление.
Пожалуй, только сейчас Каттани заметил человека, который в глубине зала неистовствовал перед микрофоном, подчеркивая свои слова аффектированными жестами.
— Как же мы реагируем на грозящую нам опасность уничтожения человечества? — кричал он в микрофон. — Мы организуем марши мира. Некоторые, друзья мои, строят иллюзии, что атомную войну можно предотвратить одними лишь демонстрациями на улицах городов.
По залу пробежал смешок. У оратора были седые, как серебро, волосы, одет он был в синий костюм, из кармашка торчал вышитый платочек. Он похож на скользкого угря, — было первым впечатлением Каттани.
Оратор взглянул на массивные золотые часы и вновь стал рисовать апокалипсические картины:
— Наше общество движется к катастрофе. Тысячи итальянцев — жертв землетрясений остались без крова, безработные потеряли всякую надежду получить работу. Без всякого стыда распространяется гомосексуализм. Коррупция проникает в самые высокие сферы. Господа мои, на наших глазах происходит моральный и экономический распад нашей дорогой Италии. И наш долг — всех еще здоровых сил в стране — активно этому противодействовать и спасти положение.