Следующий час был одним из самых долгих в ее жизни. Грохот пушек заполнял весь форт, а когда он стихал, становился слышен сухой треск мушкетного огня. До Мадлен доносились крики людей и стук сапог по переходам и лестницам. Она не имела ни малейшего представления о происходящем снаружи, и неизвестность была невыносимее всего.
Сражаясь на стенах форта, Люк утратил чувство времени. Он заряжал мушкет, стрелял и перезаряжал, помогая немногим защитникам поддерживать как можно более частый огонь. Наверное, впервые с тех пор, как поднял оружие за своего короля, он по-настоящему боялся — не за себя, а за жену — и горько сожалел о том, что не проявил достаточной настойчивости, чтобы отослать ее из форта раньше.
Он не видел ни удивительной красоты неба на востоке в первых лучах поднимающегося солнца, ни темных фигур, карабкающихся на стену за его спиной. Лишь какое-то шестое чувство заставило его обернуться в последнее мгновение, чтобы уклониться от лезвия ножа. Стволом мушкета Люк раздробил череп республиканца. Нападавшим потребовалось всего несколько минут, чтобы подавить сопротивление тех немногих, кто не бросил оружие. Выхватив шпагу, Люк поразил еще одного республиканца и, видя, что здесь уже нечего защищать, бросился к лестнице.
Как раз тогда, когда Мадлен, окончательно решив, что от нее будет больше проку снаружи, хотела вопреки приказу Люка отправиться на его поиски, он сам вбежал в комнату. Она сразу поняла, что муж принес дурные вести. Всклокоченный и задыхающийся, со ссадиной на одной щеке и пороховой гарью на другой, он сообщил о поражении.
— Мы преданы, — процедил он сквозь зубы. — Враг в форте. Пока мы отстреливались, они взобрались по скалам. Кто-то должен был помочь им на той стороне!
Не успела Мадлен осознать услышанное, как он схватил ее за руку и потащил по коридору к выходу. На лестнице, ведущей с верхнего этажа, раздался стук сапог, и показалось шестеро республиканцев. Трое из них были вооружены мушкетами, другие трое — младшие офицеры — держали в руках обнаженные шпаги. Люк, оттолкнув Мадлен, загородил ее и поднял клинок навстречу врагу.
Мадлен с колотящимся в горле сердцем смотрела на их приближение. Люк стоял один против шести шпаг и штыков — республиканцы даже не позаботились перезарядить мушкеты, уверенные в легкой победе Они также не учли его искусства владения шпагой, с которым им пришлось познакомиться в следующие секунды.
Торопясь нанести первый удар, один из республиканцев сделал выпад шпагой. С быстротой молнии Люк парировал удар и пронзил сердце нападавшего. Выдернув шпагу, он успел гардой