Они находились на лесной опушке, с трех сторон окруженной деревьями. Один из форейторов уже стелил одеяло под ближайшим деревом. Мадлен с удовольствием обнаружила бегущий неподалеку чистый ручеек. Со вздохом наслаждения опустилась она на одеяло, и граф подошел, чтобы присоединиться к ней.
Не прошло и минуты, а стеливший одеяло форейтор уже приблизился к ним с большой корзиной еды.
— Можешь идти, ты свободен, — коротко распорядился граф.
Поклонившись, форейтор удалился к своим товарищам, занятым приготовлениями к собственному обеду. Они расположились на почтительном расстоянии ниже по склону. Мадлен подумала, что именно такими, хорошо вышколенными, и должны быть слуги графа.
— Наверное, вам будет не хватать Жан-Поля, — произнесла она.
Граф оторвался от корзины.
— Думаю, да. Особенно его парижского остроумия. — Кажется, он сам был несколько удивлен таким признанием. — Но именно потому, что он парижанин до мозга костей, я даже и не рассчитывал на то, что Жан-Поль последует за мной.
Так вот почему, подумала Мадлен, этот юноша столь уверенно чувствовал себя на неспокойных улицах Парижа.
— Значит, он навсегда оставил службу у вас?
Граф кивнул и, взяв бутылку вина, шагнул к ручью, чтобы опустить ее в воду.
— В наши дни он может сделать гораздо лучшую карьеру. У малого задатки политика.
Мадлен была удивлена непринужденностью такого признания.
— Вас это не бесит?
Он быстро взглянул на нее.
— То, что слуга может сделать политическую карьеру? Несколько месяцев назад взбесило бы, но теперь уже нет. — Он пожал плечами и криво улыбнулся. — За последние месяцы я научился ценить его таланты. Сейчас я гораздо меньше уважаю таких людей, как де Лессэ.
Мадлен повторила за ним:
— Де Лессэ? Не тот ли это республиканец, который арендовал ваш дом?
— Да. Пьер Доминик де Лессэ, в прошлом маркиз де Бофор, — мой, с позволения сказать, приятель. Пьер — один из тех, кто примкнул к Революции. О, он-то, я знаю, подхватил лозунг Свободы, Равенства и Братства лишь для того, чтобы сохранить влияние и власть. Потерял он только титул, но, кажется, не придает этому большого значения. — Граф снова пожал плечами. — Пьер всегда был прагматиком и, может быть даже, его позиция лучше, чем паническое бегство в Англию или Австрию, но все-таки я считаю его изменником…
Сев на одеяло, он достал из корзины аппетитный бутерброд с семгой и предложил Мадлен.
Она с благодарностью взяла бутерброд.
— Не могу осуждать вас за такие чувства… Когда я вспоминаю о том, что случилось с Филиппом…
— Филиппу просто не повезло, — с горечью отозвался граф. — Несмотря на уличные беспорядки, не так уж много наших домов было разграблено. Однако дальше будет гораздо хуже. В любой момент можно ожидать новых вспышек насилия, а закон превратился в плоскую шутку. Сегодня, например. У тех солдат не было никакого права заворачивать нас, ибо на данный момент нет закона, запрещающего эмиграцию, кроме настроения толпы… Было бы неправдой сказать, что я не испытываю облегчения, оказавшись вне стен этого города.