— Я ничего тебе не должна!
С усилием она отогнала навязчивое видение, злясь на себя, что позволила ему задержаться перед глазами хотя бы на миг. Какой смысл сейчас во всей этой правде? Меньше всего ей требовалась жалость Джесса, хотя, если она правильно истолковала его сардоническую усмешку, даже такая реакция выглядела бы сейчас верхом обходительности и чуткости.
Итак, насмешка? О, это куда более похоже на правду, с тоской подумала Лаура. Нет, положительно нельзя было более позволять ему глумиться над памятью Мартина.
Ее чувства свивались в раскаленную спираль боли, обиды и стыда. Побледнев от гнева, Лаура бросила прямо ему в лицо:
— У тебя нет вообще никаких прав интересоваться моим прошлым! Достаточно и того, что я помогла тебе исполнить последнюю волю Нелли.
— У тебя были на то свои соображения, — процедил Джесс, рассматривая ее бескровное лицо и побелевшие костяшки пальцев, вцепившихся в спинку кровати. — Если ты ждешь, что я буду в благодарном умилении ползать на коленях у твоих ног, выкинь это из головы! А потом, еще не вечер, как говорится. Тебе предстоит многое освоить, чтобы произвести убедительное впечатление на окружающих, когда мы вернемся обратно. Это еще одна причина, по которой я привез тебя сюда. Здесь у меня будет масса времени, чтобы спокойно, в стороне от нездорового внимания всяческих «доброжелателей», научить свою жену правилам хорошего поведения, прежде чем выпускать перед моими друзьями и коллегами.
— По-твоему, у меня не все в порядке с манерами? — ошеломленно воскликнула Лаура с жалобными интонациями в голосе. — Если хочешь знать, я училась в…
Она собиралась сказать: «в одном из лучших и самых престижных пансионов для девочек», но, к счастью, Джесс опередил ее. Да и все равно бы не поверил, что маленькую хулиганку Ло Пэркью пустили через порог такого благородного заведения. Никакого настроения доказывать что-либо подобное с пеной у рта у нее сегодня не было.
— Да не манеры, а твое отношение ко мне! — зарычал Джесс. — Можешь спать на кушетке, если угодно, но одеяло здесь только одно. А перед рассветом в это время года еще довольно прохладно. — Он раздул ноздри, с шумом втягивая воздух. — Дело твое… Я уже сказал, что «любовные игры» не входят в мои планы на сегодняшнюю ночь.
— Что ж! Придется тебе поверить, — сверкнула глазами Лаура. — Учти, что твоя попытка прикоснуться ко мне обречена на провал.
С бьющимся сердцем, обуреваемая противоречивыми чувствами, она тоскливо взглянула на старинное ложе. Делать нечего, если хочешь устроиться на ночь поудобнее, придется уступить, сохранив при этом, как можно больше достоинства.