Должно быть, мои мысли были написаны на лице, поскольку он сказал:
— В нашей прогулке и беседе нет ничего предосудительного. Мы просто два современных человека, которые разговаривают при свете дня в окружении множества людей.
Я открыла рот, чтобы отказаться… но вместо этого произнесла:
— Я с радостью составлю вам компанию.
Не успела я опомниться, как уже шагала рядом с ним по гравийной дорожке.
— Я случайно заметил заголовок вашей книги, — кивнул он на томик в моих руках. — «Происхождение видов». Крайне любопытный выбор.
— Вам знакома эта книга?
— Разумеется. Эпохальный научный труд.
— Теория Дарвина об эволюции кажется мне весьма интересной. Сама мысль о том, что особи развиваются поколение за поколением благодаря естественному отбору…
— Выживает самый приспособленный…
— И становится родоначальником нового вида.
— Да! — оживленно воскликнул он. — Идея витала в воздухе задолго до того, как Чарльз Дарвин опубликовал свою книгу. Некоторые ученые находят ее зачатки уже у Аристотеля. Но теория Дарвина наконец привлекла внимание широкой общественности.
— Книга вызвала такие горячие споры!
— Неудивительно. Идеи Дарвина поставили под сомнение правоту многих старых религиозных доктрин…
— К примеру, креационизма.
— И тщательно лелеемое превосходство людей над животными.
— Полагаю, мысль о том, что человек больше не является бесспорным венцом творения, для многих стала настоящим потрясением, — улыбнулась я.
— Несомненно. Мы всего лишь простое звено в великой цепи. — Он тоже приподнял уголки губ и добавил: — Меня удивил ваш выбор чтения. Я бы скорее поверил, что юная леди вроде вас больше любит популярные романы, чем теорию эволюции.
— Да, я люблю романы! Прочла почти все книги Диккенса, Джордж Элиот и Джейн Остин, а «Джен Эйр» Шарлотты Бронте перечитала раз десять.
— Мне тоже понравились произведения этих авторов. А поэзию вы любите?
— Люблю. По правде говоря, я считаю, что один из эпизодов «Мармиона» Вальтера Скотта произошел именно здесь, в аббатстве Уитби.
— Да, монахиню замуровали за нарушение обетов.
— Именно! Скотт писал с немалой живостью, как по-вашему?
— И с таким чудесным чувством языка: «Да, видно, тот, кто начал лгать…
— …не обойдется ложью малой!»[4] — хором закончили мы и рассмеялись.
Мы принялись обсуждать любимые произведения Шекспира, Вордсворта и Байрона, и по моей спине пробежал холодок. Не припомню, когда в последний раз я вела настолько интересную беседу с мужчиной — или с женщиной, если на то пошло. Люси никогда не любила читать. Школьные учительницы обычно были слишком уставшими и загруженными работой, чтобы сидеть за книжкой в свободное время. Джонатан получил хорошее образование по части литературы и искренне любил чтение, но сейчас он в основном просматривал газеты, журналы и юридические сборники.