— Фундовать надо весною, чтоб крепко было,― сказал мастер.
Однако место под свиточную келью дойлид решил разметить. Вечор наказал Амельке прислать землекопов яму для подклета рыть, однако те не пришли. Да и Амелька с утра еще не объявлялся. Дойлид Василь хмурился.
— Веселей хлопчик! ― подгонял он Петрока.― Да кол по углу крепче вбей, не то кто ногой заденет ― вывернет.
Снова дойлид заглядывал в свиток, меряли. Меряя, помогая Петроку забивать колья, дойлид веселел.
— Свиточную келью поставим просторно, по-палатному,― щурился он.― В ней же книги всякие соберем да писаницы древние мудрые. Станем по ним таких вот наподобие тебя огольцов уму-разуму наставлять, как затеяно то у немцев. Уж о том с братством договорено.
— А скажи, дядька Василь,― сказал Петрок.― Как это кажин храм так поставлен, что по-иному, кажись, и нельга,― пи шири ему прибавить, ни выси дать? А вот же Ильин храм высок да крепок, будто рыцарь в воинской справе, а той же Тупичевской обители храм ― что тебе купчиха на сносях. А оба все едино добра глядятся.
Дойлид Василь развернул грудь, засмеялся.
— О, ту мудрость разгадывают многие дойлиды и геометры. Сам я распытывал об этом ученых мужей Венеции и в Праге. А всяк о том свое толкует. На Руси же издавна правило в уме держат мурали да плотники ― руби высотою, как мера и красота скажут. Так вот. А нет в тебе этого чутья ― как ни мудри, ни меряй, а и божий храм курятником поставишь.
— Сам же небось во сколько меряешь-то,― недоверчиво сказал Петрок.
— Без меры, брате, нельзя. Только к ней непременно чутье на красоту надобно. Вот я, скажем, мерил, какой быть этой церкови? Прикидывал и так, и сяк. И за Вихру хаживал, оттуда на гору глядел, и со стороны торговой площади. А выходило у меня, что б краше,― сначала положить вдоль три сажени без четверти и шири затем три мерные сажени дать. А уж потом и высота до барабана из того определилась, и барабан главный, и крест наверху,― высота и размах. О, то, брате, хитрость велика есть! Вот пойдут зимние деньки, растолкую тебе кой-что.
Перед полуднем к дойлиду пришел Харитон.
— Работать стало нечем, Василь-батюхна,― сказал мастер со злостью.― Ту плинфу да камень, что с вечера наготовили, все дочиста уложили, а болей не несут. Вот и на подмостях, подивись, мурали кукуют.
— Что ж мужики Апанасовы? ― дойлид махнул Петроку, чтоб собирал снасть.
— Не видать никого,― Харитон пожал широченными плечами.
— И землекопов вот нету. На, держи,― подал дойлид Петроку свиток.― Никак, мудрит что-то купец Апанас?
Все вместе пошли к пологому западному склону горы, где устроена была дорога. По склону, будто сонные, двигались мужики, подряженные поднимать к храму камень.