— Ишь ты,― промолвил дойлид Василь, приглядываясь к племяннику.― А у тебя и глаза кроличьи. Простыл? Дай-ка лоб.
— Да то ничего,― уклонился Петрок.-― А я тебе про ляха скажу. Недоброе тот баял. Слыхал в замке.
Дорогу дойлиду заступил столярной артели мастер Яков Могилевец.
— С жалобою до тебя, пане Василь,― мастер, взяв за плечи, отстранил Петрока.― Беда у нас объявилась. Столярная снасть украдена злодеем окаянным.
— Да много ль? ― оторопело глянул на мастера дойлид Василь.
Яков Могилевец, гнусавя, перечислял убыток.
— Украдено ж, пане Василь, богато,― сказал он.― И мы ныне как без рук. А украден струг большой, пять шерхебелей, пять стругов малых, пять дорожников прямых, восемь долот кривых, вся дюжина долот круглых больших и малых, кружало, клепик новый совсем, ока-перья, девять долот токаренных, буравчик, шило да унесены, слышь, тиски деревянные и досок пять столярских...
Подошел поп Евтихий, хмуро слушал, оглаживая холеными пальцами золотой крест.
— Кидали, небось, снасть де попало,― прервал он жалобу мастера.
— Али мы, батюшка, ребята малые, чтоб снасть кидать? ― обиделся Яков Могилевец.― В ларе держали, в ризнице.
— Ризница-то запирается,― развел руками дойлид Василь.
— Диво что,― вздохнул мастер.― Замок-то висел, да ключ по рукам ходил. Одна и надежа была, что на стражей.
— С них и спросим,― сказал дойлид Василь, досадливо отворачиваясь и обрывая витые застежки на кафтане.
— Возьмешь с голяков,― гнусавил Яков Могилевец.― Снасть-то уж продуванили за свято.
— Так, гляди, и врата царские со всеми святыми утащат, лба не перекрестив,― сказал дьякон Троицкой церкви.
Свита попа Евтихия многозначительно и с укоризною уставилась на дойлида Василя.
— Непорядок у тебя,― сказал дойлиду Евтихий. Амелька, как тень следовавший за гостями, посоветовал:
— Ключи бы тебе, Василь Анисимович, все собрать да и держать при себе. Или вот Степке отдал бы.
Поп Евтихий со вниманием оглядел Амельку.
— Ты послухал бы совета сего,― обратился он к дойлиду. ― Ключи же ему вот и отдай. Самому-то нечего ключником быть. Сей Амельян хоть и сорока, а нашей справе, видать, человек верный.
— У меня стражи добрые есть на примете,― сказал заметно обрадованный Амелька.
— Отдай ему ключи,― повернулся дойлид Василь к Стенке и дотронулся кончиками пальцев до седых висков.
Петрок снова протиснулся к дойлиду Василю, шепнул:
— Не надобно, дядька Василь, Амельке. Тот Зыкмун баял...
— Э, да у тебя жар! Верно, жар,― не слушая племянника, заметил дойлид Василь.― Ты ступай-ка, брате, до хаты. А то лучше к тетке, чтоб отвару с медом испить дала Да отлежись, не шастай. Ступай, ступай! Или нет. Вот Степка тебя отвезет. Чуешь, Степане? Возьми гнедку. У малого жар. Лицо, что бурак. Ох, беда с огольцом.