Родригес бросил на него нетерпеливый взгляд. Потом взял у него из рук «СуперПолив» и подтолкнул Дэвида к дверям травматологического отделения.
— Вы бы побыстрее, он вряд ли долго протянет.
Дэвид кивнул и шагнул внутрь. Увидев его, две сестры деликатно отошли в сторону, вглядываясь в кардиомонитор.
Первое, что он заметил, были повязки — большой марлевый тампон слева на лице и пропитанные кровью бинты на груди. Повязки покрывали почти все тело Кляйнмана и все же не могли скрыть все раны. Виднелись нашлепки засохшей крови под седыми волосами, багровые синяки в форме ладони на обоих плечах. Но самое худшее — темно-синий оттенок кожи. Дэвид достаточно разбирался в физиологии, чтобы понимать значение этого признака: сердце больше не снабжало организм обогащенной кислородом кровью из легких. Врачи пристегнули Кляйнману кислородную маску и привели его в сидячее положение, чтобы откачать жидкость из легких, но особого эффекта эти манипуляции не дали. Дэвид, глядя на профессора Кляйнмана, сам ощущал себя так, будто у него грудь полна жидкости. Старик уже походил на труп.
Но прошло несколько секунд — и труп зашевелился. Кляйнман открыл глаза, медленно поднял к лицу левую руку. Скрюченными пальцами постучал по маске, закрывавшей ему рот и нос. Дэвид наклонился к постели:
— Доктор Кляйнман! Это я, Дэвид. Вы меня слышите?
Глаза у профессора были мутные, водянистые, но они повернулись к Дэвиду. Кляйнман снова постучал по кислородной маске, потом нащупал виниловый воздушный мешок, наполняющийся и спадающийся как третье легкое. Пошарив неверными пальцами, он ухватился как следует и потянул.
— Что такое? — спросил встревоженный Дэвид. — Что-то не так? Воздух не проходит?
Кляйнман потянул сильнее — мешок искривился у него в руке. За пластиковой маской зашевелились губы. Дэвид наклонился ближе.
— В чем дело? Что случилось?
Старик покачал головой. Капля пота сбежала полбу.
— Не видишь? — прошептал он из-за маски. — Совсем не видишь?
— Что я должен видеть?
Кляйнман отпустил мешок и поднял руку; медленно повернул ее, будто показывая выигранный приз.
— Какая красота, — прошептал он.
Дэвид услышал бульканье у него в груди — жидкость вливалась в легкие.
— Вы знаете, где вы, профессор? Вы в больнице.
Кляйнман продолжал изумленно рассматривать собственную руку — точнее, пустое пространство, которое держал в ладони.
— Да-да, — просипел он.
— Кто-то напал на вас у вас дома. Полиция спрашивает, не помните ли вы чего-нибудь.
Старик закашлялся, заляпывая внутренность маски розоватыми капельками, но глаза его не отрывались от невидимого кубка у него в ладони.