Глаза Рубена блеснули, и он легко коснулся губами уголка ее рта, затем ласково укусил нижнюю губу, слегка припухшую после бурной близости.
— Мне приятно, когда ты так говоришь.
— Я знаю.
— Ты уверена, что говоришь это не просто ради того, чтобы доставить мне удовольствие?
— По-моему, большего послушания найти уже невозможно.
— Послушание — это еще не полная капитуляция, — заметил Рубен, но тут же рассмеялся, заметив, как на лбу Энн появилась тревожная морщинка. — Ладно, этим мы еще займемся.
Ох уж эта кровь завоевателей и первопроходцев! Ее капитуляция, видите ли, не полная. Впрочем, сейчас Энн меньше всего хотелось об этом думать. Она чувствовала себя на седьмом небе от блаженства. Ведь раз он стал делить с ней смех, значит, ей все же удалось отыскать путь к его сердцу. И пусть он не сказал вслух, что любит, нежность все равно прорвалась наружу. Надо лишь дать ему время, погрузить его в волны своей любви. Время и любовь — вот все, что им нужно.
Рубен целовал ее шею, затем ямочку за мочкой уха, и Энн ощутила, как в ней снова нарастает желание.
— Не начинай того, чего не сможешь закончить, — поддразнила она.
— Кто это сказал, что я не смогу?
Когда Рубен легко усадил ее между своих бедер, Энн тут же поняла, что он прав: весьма убедительное подтверждение этого прижалось к ее животу. Но тут Рубен, снова легонько укусив ее нижнюю губу, сказал:
— Знаешь, а мне ведь пришлось прибегнуть к хитрости, к маленькой лжи, чтобы вернуть тебя.
Энн схватила его за плечи и оттолкнула от себя.
— Что ты говоришь?
— Ну это была мелочь. По сути дела, и не ложь вовсе.
— И в чем же она, эта «не ложь», заключалась?
Вместо ответа он снова принялся целовать ее, не обращая внимания на попытки увернуться, и сопротивление Энн стало слабеть. Только тогда он удовлетворенно улыбнулся.
— Я заплатил некоему официальному лицу в Бостоне, чтобы одна маленькая бумажка исчезла. Тебе ведь говорили юристы, что один документ ты не подписала? Это из-за меня, я сделал так, чтобы тебе его не передали.
— Рубен!
Он обхватил ее лицо ладонями и с силой поцеловал в губы.
— Я не собирался тебя терять. И никогда этого не хотел…
Внезапно раздался громкий стук в дверь.
— Убирайтесь вон! — рявкнул Рубен, лукаво подмигнув Энн и скользя ладонью от ее груди к бедру. — Я занят.
— Простите, сеньор, — отозвался голос из-за двери, — но дело очень срочное.
Сердито передернув плечами, Рубен натянул брюки и вышел из комнаты. Вернулся он минут через пять.
— На острове возникли проблемы, — коротко сообщил он. — Мне надо немедленно возвращаться. — Лоб его был сосредоточенно нахмурен, лицо — мрачнее тучи. — Вернусь сюда, как только смогу, — объявил он.