Подойдя к парадному входу в особняк Сен-Флорантен, Николя назвал себя. На широкой лестнице он встретил герцогиню де Ла Врийер и приветствовал ее, но та в ответ бросила на него взгляд, исполненный ужаса. Судя по покрасневшим глазам, она долго плакала, а потом собралась выйти: на ней был просторный серый плащ на черной подкладке, а на голове высокий серый чепец. Медленно поднимаясь по ступенькам, Николя неожиданно услышал за спиной шепот. Обернувшись, он увидел, что герцогиня остановилась и жалобно смотрит на него своими заплаканными глазами.
— Господин маркиз…
«Еще одна!» — подумал он. Все женщины почему-то считали, что снискать его расположение будет проще, если обращаться к нему согласно его титулу. Впрочем, разве он сам не выдвинул сегодня свой титул в качестве аргумента для Ленуара?
— Моя кузина Морепа сказала, что относится к вам с большим уважением, — продолжала герцогиня. — Могу ли я обратиться к вам с просьбой?
— Сударыня, я ваш слуга.
— Помогите герцогу. Меня он не слушает. Впрочем, он меня никогда не слушал.
— Сударыня, помогая мне, вы поможете ему. Я убежден, что вы знаете об этом деле гораздо больше, нежели согласились рассказать мне.
Она теребила завязки чепца.
— Я не могу вам ничего сказать. Он ничего не делал, кроме…
— Не делал чего? Сударыня, заклинаю вас.
— Спасите его, сударь.
Она отвернулась и даже не сбежала, а слетела по ступенькам.
Что ж, подумал Николя, таким образом, она невольно подтвердила правильность его решения во что бы то ни стало поговорить с министром. Не скрыв своего удивления неожиданным вторжением, лакей поначалу отказался доложить о приходе комиссара, ссылаясь на приказ министра не беспокоить его. Но Николя уверенным движением отодвинул лакея и прошел мимо. Миновав галерею и подойдя к кабинету, где его впервые ознакомили с обстоятельствами дела, он тихонько постучал в дверь и, не услышав ответа, вошел. В коротких, до колен, штанах и в рубашке без галстука Ла Врийер сидел в кресле возле камина; он кутался в толстую пеструю шаль, прижимая к груди ее концы. Парик валялся рядом, и в отблесках пламени лысый череп герцога блестел, словно отполированный. Герцог выглядел жалким и больным; похоже, у него случился полный упадок сил. Прежде Николя видел этого человека исключительно бодрым и энергичным, и сейчас он почувствовал к нему сострадание.
— Как это, как это? — возмутился герцог. — Кто посмел меня беспокоить, кто разрешил вам войти сюда?
Он явно не узнал Николя. Комиссар склонился к нему.
— Дело очень срочное. То, что я хочу вам сказать, не терпит отлагательств.