На губах ощущался солоноватый привкус, и Майя задрожала от ужаса. «Все, теперь меня уже не спасти», — застучало в голове, окончательно лишая самообладания.
«Нет!» — возмутился внутренний голос. Она не сдастся, ни за что не сдастся!
Девушка заставила себя подняться и наступить на ногу. Чуть не взвыла от боли, но она упрямая. Хромая, заковыляла дальше.
Один, второй — остались считанные шаги, и она на месте. Каких-то сто раз переставить ноги, а она не уверена, что сможет. Безумие!
С каждым движением в правой ноге простреливало от стопы до бедра, и девушка кусала губы, чтобы сдержать крик.
Нельзя кричать! Нельзя ни в коем случае, нельзя — это привлечет их внимание.
«Еще шаг. Давай же, иди. Да иди же. Черт!», — приказывала она себе, но ноги почти не слушались.
Сирена прогудела последний раз — третий, и замолчала до завтра. Фонари дружно мигнули и погасли, тоже до завтра.
— Дьявол! — вырвалось из пересохшего горла.
Она почти физически ощущала тишину, воцарившуюся вокруг, как будто та была живым существом и стояла рядом. Стояла ухмыляясь, с любопытством поглядывая на ее мучения.
«Боже, пожалуйста, еще немного»! — мольба, обращенная к небесам. Правда надежды стать услышанной у нее отсутствовала. На этот город Бог уже давно не обращал внимания.
По ее щекам, не переставая, лились слезы. Беззвучные слезы боли и отчаяния. Темнота обступила ее со всех сторон. Густая, непроглядная, дышащая темнота со своей собственной жизнью. И эта «жизнь», злобно усмехаясь, сопела у нее за спиной, от чего волосы на затылке стояли дыбом, а сердце заходилось в бешеном темпе ужаса.
«Пожалуйста, пожалуйста, кто-нибудь помогите»! — еще одно отчаянное воззвание. К кому — не понятно.
Майя уцепилась липкими от слез и крови руками за перила. Десять ступенек, последние десять шагов. Иди же, Давай.
Она орала в душе, орала истерично, надрывно, но не звука вслух. Нельзя кричать! Дотащила себя до двери и, только ухватившись за ручку, поняла, что сумка больше не болтается на плече.
От осознания этого захотелось завопить во все горло. В ней остались ключи, а вместе с ними и шанс на немедленное спасение. Не раздумывая, Майя принялась барабанить в дверь.
«Только будь дома. Таис, миленькая, будь дома, подойди к двери», — беззвучно взывала Майя к сестре, не понимая, о чем думает. Кроме как дома сестре негде было быть. В колонии по ночам не гуляют ни подростки, ни те, кто постарше.
А в ответ на ее безмолвные мольбы — тишина, темнота и дыхание на затылке. Они близко, совсем близко. Она чувствовала их. Идут на запах.
«Таис!» — очередной безмолвный крик и новая порция ударов о дверь: «Сестреночка, маленькая, родная, открывай уже. Пожалуйста»!