Напильник ходил взад-вперед, почти не издавая никакого звука. Из-под него на тиски и верстак сыпалась серебристая пыль — железные опилки.
— Ну, ты иди домой, — напомнил мне Лешка. — Скажи маме, что все в порядке, пусть не волнуется.
Вечером Лешка принес свой недельный паек: масла на донышке в пузырьке, двести граммов овсяной сечки и триста граммов черного липкого хлеба.
— На неделю? — удивилась мама. — Чтоб они, черти, подавились своим пайком. Кошке на один раз больше дают.
5
— Эй, кума! — позвал Гришака, остановившись у нашей калитки, — Ходь сюда.
Мы сидели на завалинке и очищали початки. Мама стряхнула с подола кукурузные листья, встала, проговорив:
— Ишь ты, кумоваться стал: что-нибудь неладное…
Гришака взял палку под мышку, раскрыл книгу.
— Вот возьми, — подал он какую-то бумажку.
— Что это? — мама испугалась.
— Повестка. Трудовую повинность надо отбыть.
— Повинность? Кому ж это и за что мы стали повинными? Еще напасть. Кто ж ее будет отрабатывать?
— Ну, теперь у тебя есть кому! Старшой-то дома?
— Он работает.
— Этот большой уже, — кивнул он на меня. — Обязательно надо, за это, знаешь, строго. Завтра с лопатой в восемь утра быть возле волости. И вот, — он подал другую бумажку.
— А это какая повинность?
— Налог.
Мама посмотрела на вторую бумажку, всплеснула руками:
— С ума посходили! Где ж я столько возьму? Вот она вся, кукуруза, ее самим до холодов не хватит.
— Ну, — Гришака развел руками: мол, там знают, что делают, а мое дело маленькое. — Распишись тут вот, что получила повестки.
Я пошел к Митьке узнать, пойдет ли он завтра к волости. Митька встретил меня недружелюбно, на мой вопрос ничего не ответил. Выручила бабушка:
— Надо пойти, детки, а то как бы хуже не было. Кажуть, в лагеря заберут, кто не выйдет. Пойдите как-нибудь там, для виду поработаете.
— А я что? — Митька обернулся к бабушке. — Схожу…
— Я зайду завтра за тобой, — сказал я.
— Как хочешь.
— Чего ты дуешься?
— А чего мне на тебя дуться? — Митька презрительно посмотрел на меня. — Понятно, тебе теперь ничего не надо: Лешка дома, работает, паек получает от немцев, гулянки устраиваете с немцами.
— Ничего ты не знаешь, Митька, а говоришь. — Мне стало обидно, что он так нехорошо думает о нас, хотел рассердиться, но тут же решил, что и сам я виноват: за последнее время совсем от него отбился. То Сергей, то дядя Андрей, потом Лешка пришел. Конечно, настоящий товарищ так бы не поступил. — Ты думаешь, если я не приходил, так что? Уже и все, да? Эх ты! Мне просто некогда было. — Я наклонился к его уху, зашептал. — Я, брат, настоящих партизан видел и даже поручение выполнял.