— Да. По крайней мере я так считаю. Доктор Ардмор и медсестра привезли ее сюда два дня назад. Я хотела лететь с ними, но доктор решил, что лучше ему самому перевезти мать. Потому что она непредсказуема. Иногда становится такой агрессивной, что ее приходится усмирять. А доктор Ардмор знает как. — Она снова посмотрела на Рурка. — Я благодарна компании за самолет. Спасибо.
— Никаких проблем. А уж если и благодарить, то не меня. Все указания насчет самолета и всех дел на эту неделю дала Эвелин.
— А, ясно. Как заботливо.
Сара понимала, что ее голос стал на несколько градусов холоднее, но ничего не могла поделать с собой. Ей стало неуютно от мысли, что именно Эвелин сделала подобный жест. Гораздо легче Саре воспринимать ее холодной бессердечной женщиной.
Сзади загудел грузовик, и Сара вздрогнула. До этого момента она не обращала никакого внимания на то, где они едут, но, осмотревшись, ничего не узнала.
Когда Рурк повернул к многоярусной парковке и стал въезжать, она выпрямилась на сиденье.
— А где это мы? Это же не дом Эвелин. Мне показалось, ты говорил, она хочет видеть меня.
— Да, хочет.
Он остановился на втором этаже и выключил двигатель. Но не сделал попытки выйти из машины. Положив руку на руль, Рурк вполоборота повернулся к Саре. От его серьезного взгляда ей стало не по себе.
— Эвелин не дома, Сара. Она здесь. Это больница.
В груди больно кольнуло. Сара стала озираться.
— Больница? А что случилось? Она попала в аварию?
— Сара, Эвелин больна. Очень больна.
Сара смотрела на Рурка, не в силах говорить. И если ее спросить, она не смогла бы выразить словами всю бурю чувств, поднявшихся в ней. Она различала только боль и страх. Но это не ее забота, твердила она себе, не ее забота. Эта женщина ей никто и ничего не значит для нее. Но тиски не отпускали грудь, давили и давили.
— А что… что случилось? — наконец сумела выговорить Сара.
— Я думаю, Эвелин тебе скажет сама.
— Рурк…
— Пойдем, я отведу тебя к ней.
И прежде чем Сара успела возразить, он вышел из машины, обошел ее, открыл дверцу, обнял Сару за талию и, поддерживая, повел к лифтам по переходу, перекинутому через улицу и соединяющему парковку с больницей.
Сара была благодарна Рурку, ее ноги стали как ватные, и без его помощи она не смогла бы даже встать.
Молча и быстро она шла рядом с ним через вестибюль, потом по длинным коридорам, дрожа от холода и не понимая почему — на улице стояла жара.
Когда они вошли в спальню, Эвелин лежала с закрытыми глазами. Изголовье кровати было слегка приподнято. Неподвижная, с руками поверх одеяла, она казалась очень хрупкой и очень бледной.