Люси судорожно сглотнула.
— А вы как думаете?
— Я думаю… — Берт улыбнулся, и эта улыбка лишь подчеркнула его мужскую красоту. — Я думаю, что это было бы интересно узнать.
— Вам не придется ничего узнать, — возразила она нервно. — Как только я спущусь по этим ступенькам, вы больше не увидите меня.
— Спорим, увижу! Потому что я могу дать тебе то, что нужно. — Каким-то образом Берту удалось притянуть ее поближе к себе. — Признайся: я тебе нужен.
— Нет.
Его рука скользнула по ее бедру, лаская женственный изгиб через тонкий шелк.
— Конечно, ты понимаешь это. Осталась только одна деталь, которую мы должны уточнить, чтобы план сработал.
Ей не следовало спрашивать, но Люси не смогла удержаться:
— Какую деталь?
— Мне нужно убедиться в нашей совместимости, раз ты собираешься изображать мою невесту. Наши отношения должны выглядеть правдоподобно. В противном случае ничего не получится.
В том, что именно Берт имел в виду, не было сомнений. Люси заметила, как в нем нарастает напряжение, как потемнели его глаза и решительно сжались челюсти. Если у нее остался разум, она должна уйти.
Но Люси никогда не отступала перед брошенным ей вызовом и не собиралась делать этого теперь. Однако и подчиняться тихо и безропотно, словно невольница, выполняющая все прихоти своего господина, она не будет.
— Да, — сказала Люси твердо, — лучше мы узнаем, подходим ли друг другу сейчас, чем потом, на острове.
Берт привлек ее к себе с нежной уверенностью, и одно это уже грозило ей поражением. В своей жизни Люси редко встречалась с проявлением нежности, и Берт Чансей был последним человеком на Земле, от которого она могла ее ожидать. Но именно он заставил ее вспомнить о своей женственности и почувствовать себя желанной для мужчины.
Новое ощущение пугало, и Люси тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.
Она собиралась поцеловать Берта, доказав таким образом, что может оставаться нечувствительной к его прикосновениям. Теперь Люси понимала, что допустила ошибку, которую следовало как можно скорее исправить. Но, хотя она не сомневалась, что в конце концов заплатит за все это слишком большую цену, не могла пошевелиться.
— Тише, — прошептал Берт, уловив ее смятение. — Тише, Принцесса.
— Не называйте меня так, — только и смогла сказать она, дрожа от прикосновения его рук, двинувшихся по ее спине вверх.
Из его груди вырвался тихий смех.
— Называть тебя Принцессой удобнее, чем мисс Кларк… — Чертовски удобнее.
— Но… — попыталась было возразить она, однако не успела, потому что Берт наклонился и поцеловал ее.
Люси честно попыталась отстраниться. Но какая-то взбунтовавшаяся ее часть не позволила сделать этого. Похоже, сердце выбрало этот момент, чтобы поднять мятеж против разума, словно годы жесткой диктатуры последнего положили конец терпению первого.