— Да нет. Хотя… — Она озадаченно на меня посмотрела.
— Что? — насторожился я.
Взгляд ее как-то неуловимо изменился.
— А что, документик-то вы мне так и не покажете? — спросила меня хитро Анастасия Дмитриевна.
Что мне теперь — бежать за ним? Пришлось сказать правду, все равно она об этом узнает самое позднее через пятнадцать минут.
— Анастасия Дмитриевна! — заявил я дежурной голосом старшего следователя по особо важным делам. — Сегодня вечером в вашем доме, в вашем подъезде, произошло убийство.
Она побледнела на глазах.
— Что? — одними губами переспросила она. — Кто? Кого… убили? А?
— Отца Тани. Бывшего управделами Совета Министров Смирнова.
Она вскрикнула:
— Михаила Александровича?!
— Да.
— Как же это?.. — пробормотала она. — Как же это?
— Анастасия Дмитриевна! — позвал я ее.
— А? — Кажется, услышанное настолько ее потрясло, что она перестала воспринимать действительность.
— Анастасия Дмитриевна, — мягко повторил я. — Вспомните: вы видели здесь сегодня вечером что-нибудь необычное?
Она ответила почти сразу:
— Да!
— Что? — тут же подобрался я. — Что вы видели?
— Друг его приходил, — явно думая о постороннем, ответила Анастасия Дмитриевна. — Маршал.
— Маршал?
— Да, — кивнула она. — Этот… Киселев!
Я внимательно смотрел на дежурную.
— Анастасия Дмитриевна, — сказал я. — Почему вам это показалось странным? Или необычным? Он же друг Михаила Александровича, как вы сами только что сказали.
Впервые с того мгновения, как она услышала трагическую новость, Анастасия Дмитриевна посмотрела на меня более-менее ясным взором.
— Взвинченный он был какой-то, — сказала она. — Красный как рак.
— Красный?
— Ага, — простодушно кивнула она. — Красный, злой и… потный.
— Какой?! — удивился я. — Потный?!
— Да, — снова кивнула Анастасия Дмитриевна. — Даже отсюда было видно, что пот с него ручьями тек. Мимо меня пулей пролетел, а все равно заметно было.
— Он уходил от Михаила Александровича или только еще шел к нему? — спросил я, хотя уже знал ответ.
— Уходил.
— А когда он пришел? Сколько он пробыл в квартире?
Анастасия Дмитриевна покачала головой:
— Не знаю. Я заступила на дежурство в девять вечера. Как он пришел, не видела, значит, до меня было. А ушел часов около двенадцати.
Да. За это время можно было и поругаться, и подраться, и перебить целую роту бывших ответственных работников.
В общем-то можно было делать кое-какие выводы, но на всякий случай я спросил:
— А больше ничего подозрительного не было?
— Вам этого мало? — неожиданно резко спросила меня Анастасия Дмитриевна. — Он это, он. Мне давно его харя не нравилась. Все как люди, идут, здороваются, о делах спрашивают, о детишках, а этот ходит, как мимо пустого места. Важный такой — не подступишься, куда нам со свиным-то рылом… А как он его убил-то? Застрелил, что ль?