— Немало.
— Они мне нужны. Других объяснений у меня нет.
Де Мола подумал о Джованни и о мечтах, которые тот связывал именно с этой цифрой. Вольпе собирался потратить деньги вместе с загадочной Еленой. В тот день он сильно напился и все рассказал. Кто знает, получил бы парень эту сумму, если бы довел операцию до конца.
— Хорошо. Вы передаете нам рукопись, а мы переводим деньги в любой банк, который укажете.
Цугель с раздражением дернулся и сжал кулаки.
— Так не пойдет. Все из рук в руки. Я вам книгу, вы мне наличные. Де Мола, вы прекрасно знаете, что я доверяю только швейцарским банкам. К сожалению, там мне появляться небезопасно.
Он резким движением загасил сигарету, и по пепельнице рассыпался темный табак.
— Чтобы собрать такую сумму наличными, нам потребуется несколько недель.
— Неделя максимум.
— Вы подождете, пока мы будем готовы.
Де Мола поставил локти на стол и оперся подбородком на сжатые кулаки.
— У вас нет другого выхода, Цугель. И другого покупателя не существует. Он у вас был, но, судя по тому, что вы обратились к нам, думаю, что-то произошло. Вам пришлось сжечь за собой мосты. Мы ваше единственное спасение.
— С чего это вы так решили? — презрительно процедил Цугель. — Не забывайте, что я офицер рейха…
— Цугель, на этот раз вы держите меня за дурака. Перестаньте, вы подвергаетесь гораздо большему риску, чем я, если, к примеру, вас здесь кто-нибудь узнает. Ведите себя спокойно. Мы тоже заинтересованы в том, чтобы закончить это дело как можно скорее.
Немец собрался что-то ответить, но тут какой-то солдат несколько раз громко крикнул: «Тише!» — и бармен включил радио на полную мощность. То, что зазвучало из репродуктора, видимо, должно было производить впечатление громового командного голоса, но вместо этого раздалось какое-то оглушительное карканье. Все встали со своих мест. Сидеть считалось непочтительным. Де Мола и Цугель, не желая рисковать, поднялись вместе со всеми.
— Совершено тягчайшее преступление… молодой еврей-фанатик… его превосходительство фон Рат предательски убит… немедленный ответ… германские товарищи по оружию… гнусное еврейское население… наконец-то разрушили все синагоги… Монако… Взрыв протеста… более трехсот предателей убиты группами патриотов… двадцать семь тысяч подпольщиков… трудовой лагерь… Монако свободен! Да здравствует дуче!
— Дело за нами! — крикнул солдат.
— Дело за нами! — почти в унисон отозвались все, кто был в баре.
— Тише, говорит дуче!
По бару разнесся своеобразный голос главы фашизма. Его трудно было не узнать, несмотря на то что многие пытались ему подражать. Кто снял шляпу, кто выбросил вперед правую руку, а одна женщина вцепилась в руку мужа, и по ее лицу побежали слезы.