Стояла она так недолго. Минут 5. По истечении которых оторвалась от стены, повернулась, продемонстрировав нам свое покрасневшее оттопыренное ухо, и растеряно выдала:
— Не знают они ни черта.
— Как это? — возмутились мы, буравя глазами то Марусю, то Антошку.
— Очень просто.
— Вот тебе раз! И никаких улик в моей квартире не нашли? — переспросила я, на всякий случай. Антон кивнул, а я не успокоилась. — А что еще Геркулесов говорил?
— Про какого-то алканавта, который живет под твоим диваном.
— О! У нас под диваном кто-кто живет? — Марусины щеки стали под цвет ее уха, наверняка, от любопытства. — И от кого мы его прячем, если у нас нету мужа?
— Это он про Коляна, а живет Колян, сами знаете где.
— А… Эта история нам известна, — разочаровалась Маруся. — А ты впрямь думаешь, что он видел нашего убийцу?
— Уверена.
— Так чего мы тут дурью маемся? — вскочила Маринка. — Побежали его искать!
— Где? Я адресов бомжатников, где его подружки живут, не знаю.
— Надо узнать, — не умеряя пыла, настаивала Маринка.
— Не к спеху. Все равно он мало чего сможет рассказать — он же отрубился.
— Но вечеров ты его допросишь, да, Лель?
— А как же.
Антошка, который весь превратился в слух, стоял, как Пизанская башня, чуть наклонившись, и ловил каждое наше слово. То, что слова эти были ему мало понятны, его не волновало, он, видно, решил, что главное запомнить все досконально, а уж потом расшифровать. А уж коль и расшифровать не получится, то смысл придумать самому — при его таланте, это раз плюнуть.
— А про Ваську он там ничего не говорил? — задумчиво протянула я.
— А? — Антошка заморгал, не сразу понимая, что этот вопрос обращен к нему.
— Говорил что-то, — встряла Маруся, очень гордая оттого, что из нас оказалась самой находчивой. — Что-то про то, что пока Ваську выпускать нельзя. Потому что, хоть он и в несознанке, все улики против него.
— Ага. А про наших мужиков?
— А про них-то чего?
— Ну так. Может, чего болтнул?
— Ваши субчики у Николая Николаича под колпаком, — веско вымолвил Антон, шарахнув по Марусе уничтожающим взглядом. — За ними давным-давно слежку установили, и пока решили не снимать.
— Неужто?
— А то! — самодовольно хмыкнув, заверил нас Антошка, после чего отнял у Маруси вазу и вновь превратился в слух.
Мы еще немного постояли, перекидываясь фразами, коими обеспечили Симакову пищу для размышления и материал для фантастических историй. После, с чувством исполненного долга, удалились в свою комнату. Последнее, что мы видели, притворяя дверь 46-го кабинета, это счастливую физиономию Антона, прижимающего к груди недавно приобретенный чудо-радар, украшенный лепными розочками.