Так он сменил имя и стал Флейтистом.
— А та женщина? — спросил Олег. — Ну, у которой ты взял флейту. Что с не случилось?
— Умерла, — бесстрастно ответил крыс. — Вернее, я ее убил. Развязал ее, велел встать с кровати, подойти к окну и броситься вниз. Она сделала все в точности, как я приказал. И она же была первым человеком, которого я убил. Ты так на меня посмотрел сейчас… Что, тебе можно убивать крыс, а мне людей — нельзя? Почему? Это война.
Вот он так легко рассказывает мне, как убивал моих сородичей, подумал Музыкант. Таких же людей, как я. Может быть, я тоже должен сейчас убить его? Неужели он не понимает, что моей благодарности за спасение может оказаться недостаточно? Или рассчитывает на то, что я слаб и не справлюсь с ним? Так я еще в ту нашу встречу у клумбы с астрами доказал, что в рукопашной я сильнее. Потому что злее. Целеустремленнее. Он ведь сам говорил: внутри любой крысы, и в этом он отнюдь не исключение, коренится страх перед нами. И это тоже сыграет мне на руку.
— Хватит про это, — махнул рукой снайпер. — Хватит. Смени пластинку.
— Что? — не понял его собеседник.
— Я думал, ты владеешь нашим языком в таком совершенстве, которое мне и не снилось. Смени тему.
— А, понял. Надо запомнить это выражение. Да, я вижу, что тебе тяжело слушать про смерть людей. Я не сказал про то, как научился говорить. Хотя, если честно, мне и сказать-то нечего. Разговаривать на языке людей я начал через некоторое время после того, как начал играть на флейте свою музыку. До сих пор, не знаю, как так вышло. То ли программа изучения человеческого языка дала, наконец, свои плоды. То ли во мне вместе с музыкой проснулись какие-то дополнительные способности. Действительно не знаю. Самое интересное, что и другие не знают. Я никому не сказал. Мы смогли составить небольшой словарик, знаем, как пишутся некоторые ваши слова и, кажется, еще работает та группа, которая разрабатывала возможность письменного общения с людьми. Но этому давно уже не уделяют должного внимания. Мы с вами враги, это всем понятно, а с врагом не разговаривают.
Интересно, подумал Олег, если с врагом не разговаривают, то кто же мы с тобой, Флейтист. Временно друзья? Действительно, люди умеют ссориться, мириться — и ссориться вновь. Иногда это мелкие раздоры, которые со стороны и воспринять-то за серьезную сору нельзя, как у Сережки Тайлакова и его Леночки. Иногда — настоящая война, с кровопролитием, кучами трупов, выжженными городами — но и тогда люди находят возможность протянуть врагу руку дружбы, а потом проходит какое-то время, и все начинается сначала.