«Только проблеваться мне сейчас не хватает», — подумал я.
Одолев приступ тошноты, я расслабился, стараясь не думать о крови. Я осмотрел поврежденное запястье и насчитал четыре раны; лишь одна продолжала несильно кровоточить.
— Надо продезинфицировать раны и перетянуть руку, — измучено простонал я и принялся доставать свой краник. Если нет йода, зеленки или чего-то спиртного, то — моча лучшее средство для промывки ран.
— Черт, это даже приятно, — воскликнул я, когда горячая моча обожгла кожу и защипала в ранках.
Затем мне вновь пришлось разлучить брюки с ремнем. Слава Богу, я еще кое-что помнил из школьного курса по оказанию первой медицинской помощи. Правда, из всего курса я знал только, как оказывать помощь обожженным электричеством. Что делать в моем случае, я мог только догадываться.
Я перетянул руку выше локтя и стал ждать. Очень скоро кровь начала сворачиваться, затягивая ранку. Я облегченно вздохнул: «Повезло, что эта сволочь не разорвала вену».
Огонь в очаге еле-еле тлел, да и холод стал одолевать меня. Я решил подбросить дровишек, но, чуть приподнявшись, был вынужден усесться обратно. У меня не было сил и голова резко закружилась. Сделав над собой усилие, я смог дотянуться до пакета с вином и несколько живительных глотков подняли мой тонус. Почувствовав небольшой прилив сил, я смог наконец подбросить в очаг дрова, но силы сразу оставили меня, я погрузился в дремоту.
Не обнаружив Серафима рядом, я сначала даже обрадовался непредвиденной разлуке, но скоро почувствовал себя одиноким, беззащитным, и скучающим. Мне стало не хватать ангела-хранителя, его нравоучительного бухтения, нелепых шуток и острых замечаний. К тому же дорога без него оказалась трудной и утомительной. Когда я проголодался, мне пришлось сделать недолгий привал. Смачно хрумкая яблоком, я с интересом разглядывал дивные окрестности. Дорога вела через необычайно красивый и огромный райский сад. Серафим утверждал, что он постарался в точности воссоздать библейский Эдем.
Что-то не так! Я огляделся и снова откусил от яблока. В полной тишине раздался смачный хруст, и я понял, в чем дело. Тишина! Тишина была полной, она тяжело давила на разум и оглушала. Ее, конечно, нельзя было услышать, только почувствовать, ибо необычайно мощное напряжение витало в воздухе. Тишина была мрачной или угрожающей, словно затишье перед бурей. Я поежился. Мне стало страшно. Я сильно испугался, тревожные нотки звенели в моей душе, а мысли, не могли предложить мало-мальски пригодного объяснения происходящему, только шестое чувство призывало, впрочем, как и всегда, к решительным действиям.