— Снимите носки! — приказал Гельмут. — Поглядите на свои ноги! Они у вас не стерты, не побиты! Я допускаю, что вы чистоплотны, стирали носки и мыли ноги, но пройти от границы сотню километров в неудобной для этого обуви и не иметь потертостей? Хватит валять дурака, Буров! Обувайтесь…
Когда Волков обулся, завязал шнурки и выпрямился, перед немцем стояла на столе игрушка — искусно вырезанный из дерева пляшущий мужичок с балалайкой. Шапка у мужичка лихо заломлена набок, обутые в лапти ноги готовы выделывать кренделя, хитрая улыбочка на бородатом лице — так и кажется, что сейчас он запоет: «Ах ты сукин сын, камаринский мужик!» Тренькнет балалайка, ударят по пыльной дороге лапти…
Палец Шеля щелкнул фигурку по голове. Мужичок качнулся и снова выпрямился.
— Видите? Русская игрушка ванька-встанька. Он отражает многие черты национального русского характера, особенно азиатское упрямство. Но я не советую вам упрямиться! Давайте лучше постараемся найти общий язык. С нами Бог, — Шель ткнул пальцем в надпись, выбитую на пряжке поясного ремня эсэсовца в армейской форме. — А Бог всегда на стороне больших батальонов! Взят Минск, мы выходим к Двине и Днепру! Впереди Смоленск!
Он убрал в карман черного кителя резную фигурку и закурил новую сигарету, не предлагая больше Волкову.
— Жизнь всегда была и остается самой большой ценностью, Буров. Я готов подарить ее вам в обмен на ряд договоренностей.
— Мы не договоримся, — глядя в пол, глухо ответил Антон. — Не получится.
— Не спешите, — усмехнулся Шель. — Вам чуждо наше, мне чуждо ваше, но мы оба профессионалы. Наконец, мы оба люди! Неужели это нас не может хотя бы как-то связывать? Видели своих там, во дворе? Видели свой комбинезон, оружие? Им, — он показал сигаретой за окно, — уже больше ничего не нужно. Ни нашим солдатам, ни вашим парашютистам. А мы еще живы… Я не зря таскаю с собой игрушку. Во всей Европе не найти подобной бессмыслицы, но теперь деревянная Россия получила смертельный свинец! И не в основание, как у игрушечного мужичка, а в самое сердце!
— Мы не договоримся. Дайте еще сигарету? — попросил Антон.
— Пожалуйста, — ободренный его просьбой, Шель протянул раскрытую пачку, дал прикурить от своей зажигалки. — Я не предлагаю вам сотрудничать с рейхом, это глупость! Мне надо знать, где ваша база и зачем вы здесь? Что или кого вы тут забыли, поспешно уходя на восток? И все… В обмен — жизнь! Не говорю, что она будет прекрасной, но это жизнь.
— Где? — поглядел ему в глаза Волков, жадно затягиваясь сигаретой.
— В концлагере, — не отводя взгляда, ответил Шель. — Подумайте, мы все равно добьемся своего. Как говорят русские: не мытьем, так катаньем. Человек слаб!