Поскольку в ванной вода давно уже не текла, он помыл руки на кухне и возвратился в большую комнату, с удовольствием отметив про себя, что разор, связанный с ремонтом, как-то преобразился, потому что в середине этого разора появилось женское начало, которое можно было принять за прекрасное, особенно с закрытыми глазами.
Она стояла перед ним, внешне беззащитная, бессильно опустив руки, на которых были заметны бледные веснушки божьей коровки, и от этого вынужденного смирения посетительницы на Рудика накатил полузабытый юношеский азарт, заставлявший говорить глупости и делать безобразные во всех смыслах поступки.
– Так, так… – пробормотал он как можно более равнодушно. – Какая именно болит?
– Вот эта, – глухо сказала красавица, слегка зардевшись.
– Здесь? – он бережно нащупал одну из желез.
– Да.
– Характер боли?
– Тянущая.
– Давно?
– Не знаю. Может быть, с год уже.
– К врачам до меня обращались?
– Нет.
– Ну это все пустяки. Болит и ладно. Это мы поправим. Это…
Он не договорил, потому что некстати зазвонил телефон. Рудольф только отметил про себя, что ее грудь еще не потеряла форму молодости, и только вошел во вкус анатомических изысканий, как вдруг этот проклятый тревожный звонок… Зачеркнувший очарование возвышенного и указывающий на то, что внешний мир этому очарованию всячески препятствует.
Рудик огляделся и телефона не увидел. Звонок был, а аппарат безнадежно отсутствовал. Свой мобильный он положил под автобус с неделю назад, поспорив с нетрезвым другом, что скорее автобус перевернется, чем эта мыльница перестанет звонить…
– Одну минуточку, прошу извинить… – пробормотал он и пошел, как собака идет по нюху, на сигнал, наконец-то обнаружив источник беспокойства под подушкой кушетки-оттоманки, взлохмаченной и неприбранной, словно долина после селевого потока.
– Алло…
– Меня преследуют!.. – раздался в трубке истеричный надрыв знакомого, к сожалению, человека.
– Это ты, Лид, что ли?
– Я уж и сама не знаю, Лида я или нет.
– Успокойся. Кто тебя преследует?
– Неоплатоники, – ответила она, рыдая.
– Неоплатоники… – задумчиво повторил Рудольф Валентинович. – Их много?
– Для меня достаточно.
– Так, – пробормотал он. – Погоди, дай сосредоточиться.
– Мне холодно, – сообщила девица, застывшая посередине комнаты. – Можно одеться?
– Можно, – разрешил Рудик, но тут же поправился: – Чего одеваться, если скоро опять раздеваться?
– Ты не один? – спросила с подозрением Лидка в трубке.
– Почему не один… Один, – соврал Рудольф Валентинович. – Просто фильм смотрю… По кабельному каналу.
– Порнографический?
– Эзотерический. А в конце все выходят замуж.