— Я говорил папе, что вы сюда приедете. — Он поглядел на мужчину, стоявшего чуть поодаль от него.
— И вы тоже решили здесь проветриться. — Я подумал, что столкнулся с ними случайно и это чистое совпадение, но все обстояло иначе.
— Он описал вас, — заявил мужчина. — Эту руку и как вы смогли управиться с лошадьми…
Впрочем, я и так понял, кого он имел в виду. — И лицо и голос у него были грубые, усталые. Теперь, когда я мог его внимательно рассмотреть, то понял, что он не на шутку опасается разоблачения.
— Я знаю, что вы расхаживали у меня по дому и повсюду совали свой нос. Учтите, я это так не оставлю.
— Вас в то время не было, — с невозмутимым видом откликнулся я.
— Верно, меня не было. А вот этот сосунок оставил вас одного в доме.
Ему было около сорока, жесткий, неуступчивый человек, не скрывавший своей злобы.
— Я узнал вашу машину, — с гордостью произнес Марк. — Папа говорит, что я умный.
— Дети наблюдательны, — ответил его отец и с отвращением посмотрел на меня.
— Мы ждали, когда вы выйдете из большого дома, — сообщил Марк, — а затем всю дорогу ехали за вами. — Он засиял, словно приглашая меня порадоваться захватывающей дух игре. — А вот это наша машина, мы поставили ее рядом с вашей. — Он похлопал по крылу коричневого «Даймлера».
Телефонный звонок, мелькнуло у меня в голове. Звонил вовсе не Чико. Это Питер Раммилиз проверял, там ли я.
— Папа обещал, — весело продолжил он, — показать мне окрестности парка, а наши друзья тем временем покатают вас в нашей машине.
Его отец бросил на мальчика суровый взгляд. Он явно не ожидал, что ребенок повторит эту заученную фразу и раскроет правду, но Марк рассеянно смотрел куда-то мне за спину.
Я оглянулся. Между «Шимиратом» и «Даймлером» стояли еще два человека.
Здоровенные, хмурые мужчины с крепкими мускулами, железными суставами и ступнями.
— Садитесь в машину, — пригласил меня Раммилиз, кивком указав на свою, а вовсе не на мою. — Откройте заднюю дверцу.
Держи карман шире, подумал я. Неужели он решил, что я свихнулся? Я чуть заметно наклонился, словно согласившись, а затем вместо того, чтобы открыть дверь, схватил правой рукой Марка за шиворот и бросился бежать.
Раммилиз вскрикнул и повернулся. Марк был изумлен, но продолжал улыбаться.
Я пробежал с ним двадцать шагов и отпустил мальчика. Он вернулся к своему разъяренному отцу, а я стремительно двинулся прочь от стоянки. Я надеялся затеряться в толпе перед центральной площадкой.
Черт побери, Чико был прав, с горечью признал я. В эти дни нам то и дело приходилось срываться с мест и удирать на полной скорости. Что-то уж слишком часто.