Она шумно вынырнула из воды, обдав его фонтаном брызг.
— Неужели ты так быстро выдохся, Мэтью, что уселся отдыхать? — с вызовом сказала Оливия. — Ты мужчина или слабак?
Нагнувшись, он подхватил ее и одним рывком вытащил из бассейна. Теперь они стояли друг против друга.
— Предоставляю тебе самой решить, — сказал он и поцеловал ее.
От нее пахло хлоркой, мокрый купальник холодил ему грудь. Ее затвердевшие соски и бедра волновали его, словно она была единственной женщиной в его жизни и все для него было, как в первый раз. Он прижал ее к себе, и у нее не осталось сомнений в том, что он хочет ее.
Она встрепенулась, как нервная скаковая лошадь на старте, и поцеловала его в ответ со свойственной ее натуре безрассудностью. Но, если верить ее словам, она никогда не позволяла себе безрассудных поступков с мужчинами.
Так ли это? Можно ли ей верить?
Он хотел ее, отчаянно хотел, чтобы она принадлежала ему, и только ему.
Он простонал ее имя, скользнув губами вдоль шеи. Рука коснулась ее груди, и голова его поплыла. Ему хотелось дать волю собственному телу. Еще немного — и он совсем утратит над собой контроль. Но это не входило в его планы. Ловя ртом воздух, он отстранился от нее и с трудом обрел способность говорить.
— Каков твой вердикт, Оливия? Мужчина я или слабак?
Она тяжело дышала, и Мэтью самодовольно отметил, что на этот раз она не отпрянула от него. Голос ее слегка дрогнул, когда она сказала:
— Можешь забыть про слабака. А как насчет внезапного увлечения?
— В контракте об этом ничего не говорится.
— Я предупрежу своего адвоката об этой опасности.
Он положил ей на плечи руки; парадоксально, но в ней сочетаются хрупкость и сила.
— Когда утром отбываем?
— В девять тридцать.
— Можем поехать на «паджеро», я брал его в аренду, а в аэропорту оставлю. — Она только молча кивнула головой. — А теперь пора в постель. Завтра тяжелый день.
Она вдруг задрожала.
— Мэтью, я не хочу…
— В раздельные постели, — резко сказал он. — И запомни навсегда, я не Мелвин. Я никогда не заставлю тебя делать то, что ты не захочешь сама.
— Я замерзла, — тихо промолвила она. — Мне надо в душ. Спокойной ночи, Мэтью.
— Спокойной ночи, Оливия, — сказал он, глядя, как соблазнительно покачиваются ее бедра, когда она шла к двери своего номера.
Да, пожалуй, ему доставит удовольствие избавить ее от последствий травмы, нанесенной Мелвином Уолшем. Освободить ее от страхов и желания сопротивляться, пробудить в ней страстную женщину, каковой она и является на самом деле. Освободить ее душу и тело. Она обязательно познает вкус желания.