Для рассудка же эта перспектива была отвратительна. Будь то птица: утка или голубь… Но крыса! С ее мерзким голым хвостом, с ее похожими на человеческие руки лапками. К тому же, некстати вспомнилось, что крысы в средние века были разносчиками чумы.
Игорь осторожно поднес трупик к лицу и втянул воздух. Пахло как в сыром подвале.
А еще — кровью.
И от этого запаха у Морозова во рту непроизвольно собралась слюна.
— Дичаем… — пробормотал он, сглатывая. — Что ж мне ее… сырую? Без соли?
Он вспомнил, что в лавке с висельником видел соль, хоть и слипшуюся в единый ком, но все же… Что ей сделается? Соль она и в Африке соль.
Но это означало — возвращаться. Во-первых, в дурную лавку, где разлагающийся труп смердел на всю округу, во-вторых, через страшный пустырь. Можно было, конечно, в обход…
Игорь оборвал эту мысль.
— Да что я ее, жрать, что ль, собрался?
Он откинул тушку в сторону.
— Шкуру еще надо содрать… — сквозь зубы процедил Морозов, тщательно вытирая руки. — Нечем. Даже ножа нет.
Он вспомнил, что в далекой Финляндии остался в его потрепанной робе классный строительный нож. С широким и острым как бритва лезвием. Плексигласовая рукоятка удобно ложилась в ладонь, даже в воде не тонула! Как-то раз напарник Морозова уронил нож в ливневую канализацию. Нашли легко.
— Да. Жалко.
Игорь высыпал оставшиеся макароны в рот, с натугой захрустел и и очередной раз огляделся.
Деревья… Будто и не в Таллинне.
Нет, конечно, столица Эстонии всегда была местом зеленым и экологически чистым — не Марду какой-нибудь и не Кунда, где стоял целлюлозный завод и от вони можно было задохнуться. Но деревья и парки в Таллинне были разбиты с эстонской аккуратностью. В них нельзя было заблудиться.
Морозов припомнил, как давным-давно, когда еще был жив отец, он ездил с ним к родне, в Брянск. И тамошний родич, то ли дядька, то ли еще кто, стращал молодого Игоря тем, что в центральном брянском парке в годы войны прятались партизаны. На отца эти истории не производили впечатления, его больше волновала пивная: он с европейской непривычки маялся похмельем, оставшимся после давешней бурной родственной встречи. А вот Игорь запомнил. Уж очень его поразили деревья, которые он по малолетству не мог обхватить. И то, что дорожек как таковых не было. А главное, его удивила тетенька, собиравшая в парке, посреди города, грибы.
В Таллинне ничего подобного не было, и быть не могло по определению. В советские годы маленькая Европа держала марку. Да и места откровенно не хватало. Не размахнешься с парками, одним словом.
Оттого еще более странной казалась буйная растительность, выросшая посреди города.