Вдруг Алешка Гржебов вскинул голову и настороженно вгляделся в темноту.
– Багор, что это там?
Лошади вдруг заржали и остановились как вкопанные.
– Кони что-то почуяли, – сказал взволнованным голосом чернобородый казак Бугаев.
Лошади задрожали и с нервным храпом стали топтаться на месте.
– Они напуганы! Атаман, чего молчишь? Что там белеет между деревьями? Никак маньчжуры?!
Гржебов взглянул на оцепеневшего атамана и глухо проговорил:
– Багор, мне это не нравится!
– Цыц, Алешка! И вы все цыц! – Багор угрюмо сплюнул через плечо. – Нету там никого!
– Ребяты, гля, да ведь там баба! – заорал вдруг казак по кличке Крот.
И точно – впереди белел женский силуэт. И не просто белел, а стремительно приближался.
Кони внезапно повернулись и порысили в сторону болота.
– Коней держи! – крикнул кто-то.
Засвистели плети и нагайки. Однако удержать коней казаки не смогли – те, дрожа и храпя, продолжали набирать скорость.
– Лошади несут! – крикнул Крот.
– Ребяты, сигай с коней! – завопил Бугаев.
Казаки принялись на полном ходу выпрыгивать из седел. Кто-то из них вскрикнул, сломав ногу. У кого-то хрустнула свернутая шея. Ванька Багор тоже попытался выпрыгнуть из седла, но не смог перекинуть ногу через круп скачущей лошади. Он дернул что есть мочи, но нога осталась в стремени – ее опутала веревка.
– Атаман! – услышал он позади крик Алешки Гржебова.
А в следующее мгновение конь Ваньки Багра взвился в воздух и… упал в болото. Бездна разошлась под копытами, и Багор вместе с лошадью стремительно пошли на дно. Зловоние трясины ударило атаману в нос. Он что есть мочи оттолкнулся от коня ногами, извернулся и попытался ухватиться за нижнюю ветку черной, полусгнившей ели. Ветка была крепкая. Она должна выдержать. Нужно только постараться… Вот так… Еще чуть-чуть… еще…
Багор вцепился озябшими пальцами в ветку, сплюнул болотную грязь и заорал:
– Алешка! Алешка, помоги мне!
Но никто не спешил атаману на помощь. «Ничего, – подумал Багор. – Справлюсь сам. Осталось совсем немного».
Он, держась за ветку, подтягивал свое тело к берегу. Багор снова и снова напрягал мышцы. Трясина нехотя выпускала атамана из своих ледяных, вязких объятий. И он уже уверовал в спасение, как вдруг что-то сжало атаману левое предплечье и потянуло назад, в топь. Багор обернулся. Сердце его едва не разорвалось от ужаса – в руку ему впились длинные белые пальцы.
Багор почувствовал, как зловонное, гнилостное дыхание охолодило ему щеку.
– Атаман… – прохрипел кто-то. – Атаман…
Ванька Багор дернулся, потом еще раз… Но все было бесполезно. Тогда он попытался взглянуть в лицо своему противнику. И почти не удивился, увидев рядом Веронику. Девушка распухла, словно она пролежала в воде несколько дней. Из ее рта вырывалось хриплое дыхание, мокрые волосы спутались и висели клочковатыми прядями, а в выкатившихся из орбит глазах застыло торжество.