Двое из отряда, не дождавшись, чтобы кто-то вышел, развернулись на куриное квохтанье и почти одновременно выпустили стрелы. Послышался истошный куриный крик, стрелки захохотали и выпустили еще по две стрелы, и каждый раз слышно было, как бьется о землю подстреленная птица.
Потом они развели огонь посреди улицы и жарили на вертелах уже почищенных и выпотрошенных кур. Впрочем, все у костра сели так, чтобы никто не подобрался незамеченным, и при кажущейся беспечности каждый видел, что за ними постоянно следят десятки пар глаз.
Наконец, после долгого ожидания, из крайнего дома вышел старик, двинулся к ним, едва передвигая ноги.
Армстронг сказал ему навстречу насмешливо:
— Дед, ты бы лучше дочку, а еще лучше — внучку прислал! Мы бы с ней быстрее обо всем договорились.
Старик остановился, лицо непонимающее, а Гай, который владел французским так же, как и английским, сказал приветливо:
— Садишь, старик, раздели с нами ужин. Прости, что без спросу, но вы сами спрятались, а мы очень уж оголодали…
Старик чуть приободрился, слыша родную речь, поклонился и сказал дребезжащим голосом:
— Берите, что хотите, только оставьте нам жизни и не бесчестите наших женщин…
Гай сказал с неловкостью:
— Нам нужно совсем немного, а бесчестить никого не собираемся. Переведем у вас дух на сутки… может, на двое, а потом отправимся дальше. Не бойтесь нас.
Армстронг заметил с блудливой улыбкой:
— Зачем же бесчестить? Я слышал, француженки весьма легки на такие дела…
Гай спросил благожелательно:
— Неужели будете сидеть, запершись, сутки или двое? Пусть выходят. Опять же, утром надо скот выгонять на пастбище, воду брать из колодца… Да и вообще… если бы мы хотели, неужели не смогли бы выломать двери в любом доме?
Старик постоял, послушал, лицо древнее и пожеванное, словно старая одежда, пролежавшая сто лет в сундуке, глаза совсем выцветшие от старости, такому в самом деле помирать не страшно, еще раз поклонился и сказал слабо:
— Я передам ваши слова, господин.
Он повернулся с трудом, слышно, как жутко скрипят суставы (у телеги с несмазанными колесами, что везет тяжелый груз на гору, и то тише), тяжело пошел вдоль домов, едва передвигая ноги.
У каждого дома он останавливался и что-то говорил у окна с закрытыми ставнями, но Гай уже смотрел на могучую фигуру Хайдуна, за которым дружно топают его верные соратники Сэм и Нил, луки за спиной, морды довольные.
Хайдун опустился рядом, быстро зыркнул по сторонам.
— Всего один, — шепнул он. — Жаль, совсем мальчишка. Видимо, послали за подмогой. Или поднять тревогу в других селах.