- Наш Фаррух, к примеру, — продолжал Аббас, — по-моему, просто глуп и труслив. Хотя надо к нему приглядеться повнимательнее: такие чаще всего и становятся орудием в руках врага.
— Да, вполне возможно, что он знал о бегстве Заман-хана, потихоньку выпустил его, а потом прибежал сообщить, чтобы отвести подозрения. Надо будет потолковать с солдатами, которые были там, — согласился я. — Ты тоже займись этим.
Большое красное солнце поднималось над дальними горами. Закрытые наглухо ворота и стены с бойницами порозовели, словно их покрасили. А внутри городские улочки лежали еще в сумраке.
— Всадники!— закричал со стены солдат.— Едут!..
Мы с Аббасом поднялись по лестнице наверх. В бинокль я увидел множество вооруженных всадников, спускавшихся по склону холма. Сколько их? Это трудно было определить, потому что поднятая перед ними пыль скрыла задних. Но из-за пыльной завесы, как из тумана, выезжали все новые и новые верховые.
— Ого!— тихо воскликнул Аббас,— они не в шутку взялись за дело. Жарко будет!
— Господин ождан,— крикнули снизу,— вас к телефону!
Я мигом скатился с лестницы, подбежал к аппарату. Говорил Салар-Дженг.
— Гусейнкули-хан? Ну, как там у вас, показались?
— Да, очень много всадников.
— У нас тоже... Я у северных ворот. С запада и с юга тоже идут, мне звонили. Тут у нас господин подполковник Довуд-хан, передаю ему трубку. Алло,— услышал я хриплый от волнения голос недавнего командира эскадрона,— я сейчас выезжаю в штаб. Как настроение, что я могу доложить?
— Настроение боевое, господин подполковник!— ответил я.— Доложите командованию, что третий эскадрон, воспитанный вами, не дрогнет, встретит врага, как положено. С востока они в город не войдут... Разве только по нашим трупам.
— Я верю вам, господин ождан,— прохрипела телефонная трубка. — Держитесь до последнего патрона, до последнего вздоха. Из Мешхеда идет подкрепление. Город приказано удержать во что бы то ни стало. Вы слышите меня?
— Слышу, господин подполковник! Город удержать во что бы то ни стало!..
Поднявшись на стену, я сказал Аббасу:
— Довуд-хан беспокоится, как бы мы не пустили в город врага. Не хочется болтаться на перекладине.
— Конечно,— засмеялся Аббас,— они же не знают, какое это ничтожество, и примут его за настоящего военачальника.
Пыль, поднятая конниками, медленно оседала. Всадники спешились, проверяли подпруги у коней. Двое верховых выдвинулись вперед, остановились на холмике возле дерева. Один что-то говорил второму, показывая рукой в нашу сторону.
Я даже задрожал от волнения, когда, приглядевшись, узнал этих людей.