— Лачин и Заман-хан,— сказал я Аббасу.— Два предателя. Эх, жаль — пуля не достанет...
Они съехали с холма. Лачин что-то приказал, и лагерь пришел в движение — люди стали расседлывать коней, складывать седла, составлять винтовки в козлы, сгружать имущество.
— Странно,— произнес Аббас,— что они, измором нас взять хотят, что ли...
И словно в ответ на его слова, снизу закричали:
— Вода не идет! Нет воды!
Мы с Аббасом тревожно переглянулись.
— Так и есть,— хмуро сказал он,— они перекрыли подземные источники и оставили город без воды. Измором хотят взять.
Мы снова стали смотреть на огромный лагерь противника. Моаззезовские воины прочно и основательно устраивались на холмах. Кое-где уже задымились костры. Среди биваков ездил на коне Лачин, отдавая какие-то распоряжения. И следом за ним, как тень, следовал изменник Заман-хан. И снова пожалел я о том, что слишком далеко эти люди, и пули не достанут их.
— Артиллерии у них вроде бы нет — сказал Аббас,— А то разнесли бы в щепки ворота и ворвались в город.
— Они надеяться, что оставшись без воды, мы сами скоро откроем им ворота.
— Да,— согласился Аббас,— похоже, что к штурму они не готовятся.
Надо было спускаться вниз и распорядиться насчет воды — теперь ее следовало считать по капле и не расходовать попусту. Когда еще подойдет подмога из Мешхеда!..
На небольшой площади, возле городских ворот, были устроены оборонительные укрепления на случай, если всадникам хана удастся ворваться: по обочине дороги были уложены мешки с песком, а между рядами мешков протянута колючая проволока, намотанная на колья; так что в нужный момент их можно было оттащить и открыть путь к воротам.
К площади лепились мазанки ремесленников, но сейчас они пустовали — напуганные событиями люди ушли к центру города. Только солдаты встречались здесь в этот час.
Ко мне подошел сержант Фаррух.
— Ну, что там делается, господин ождан? — спросил он взволнованно.— Не собираются ли штурмовать?
— Жарят шашлык на кострах,— ответил я, стараясь шуткой приободрить солдат, слушавших наш разговор,— и зовут в гости. Может, сходим, отведаем угощения?
Но Фаррух даже не улыбнулся.
— Без воды пропадем, господин ождан,— сказал он и губы его задрожали, — как можно жить и воевать без воды?
— Не пропадем,— громко ответил я.— Вода у насесть — в бочках запасена. Будем расходовать экономно и ничего не случится. Думаю, хозяева не обидятся на нас, а когда разорвем блокаду, снова наполним бочки, они и не заметят.
— Но ведь во всем городе нет воды, — снова сказал Фаррух.
— Не беспокойтесь, — ответил я, начиная раздражаться, — каждая семья имеет запас воды. А нам, солдатам, надо не хныкать, а держаться мужественно. И не в таких переделках бывали.