— Так что, выходит, землю пока не отбирать?— спросил все тот же крестьянин, на лице которого было написано явное разочарование.
— Да, пока не отбирать,— зло и нервозно выкрикнул Мамед-Ага-хан.— Революция — не детская игра. Революция — дело серьезное. И поспешность может только навредить. Пусть пока все остается по-старому. Вот вам мой совет..
Ропот прошел по толпе.
Но Пастур уже оттолкнул плечом Мамед-Ага-хана и крикнул:
— Не слушайте таких речей! Мы для того и совершили революцию, чтобы народ вздохнул свободно и сразу стал строить новую жизнь. Крестьяне, забирайте помещичью землю, владейте ею, а если нужно будет — отстаивайте свое право на нее силой! Долой тиранов! Да здравствует революция!
Эти слова подхватили тысячи людей. И вместе со всеми кричал, потрясая кнутовищем, крестьянин, стоящий рядом с местным учителем. А растроганный учитель вытирал платком свои близорукие подслеповатые глаза, подняв очки на лоб.
Когда мы уходили с митинга, я спросил своего заместителя:
— Что же это вы проповедуете, мягко говоря, странные идеи? Откуда они у вас?
— Я высказал свое мнение, а это, кажется, никому не запрещено,— бросил он в ответ и прибавил шагу.
— Помучаемся мы еще с этой птицей!— вздохнул Аб-бас, глядя ему вслед.
— Да, сомнительный экземпляр,— протянул Пастур.— С ним надо быть осторожней. От таких только и жди...
— Странно, что Мухамед-Ибрагим-хан увел своих людей,— рассуждал Аббас за ужином.— Он же был на стороне правительства, разведка доносила, что он готовится к обороне, и вдруг ушел...
— Вообще-то он человек умный и даже прогрессивный,— сказал я,— по крайней мере, среди других курдских вождей выделяется трезвостью мышления. Может, он разобрался, понял, что к чему..
— Тогда чего же гадать,— вставил Пастур.— Надо встретиться с ним и выяснить: с нами он или против нас?
— Это толковая мысль!— загорелся Аббас.— Как, Гусо?
— Надо ехать, попытаться установить с ним связь,— согласился я.
— А, может, сначала письмо пошлем, вызовем его сюда?— вслух высказал сомнение Аббас.— Кто его знает...
— Не приедет он. Гордец,— сказал я, уже твердо решив навестить хана.— Поедешь со мной, Пастур?
— Конечно,— сразу отозвался тот.
— А я?— спросил Аббас.
— Тебе надо остаться здесь,— твердо ответил я.— Нельзя Мамед-Ага-хана оставлять одного.
— Ясно,— хмуро ответил Аббас.
Я видел, что он недоволен, но взять его с собой не решился. В самом деле своему заместителю я не очень-то доверял.
— Рискованное дело затеяли,— мрачно говорил Аббас, провожая нас утром.— Охрану надо взять.
— Все равно охрана не поможет. Их там много... Если увидим, что разговор не получается, вернемся.