- Господин ождан, вас срочно вызывает генерал! — Вольно! Вы свободны.
Солдат уходит. Спешу в конюшню и пытаюсь понять: зачем это на ночь глядя понадобился я Таги-хану. Дневные занятия третий эскадрон давным-давно закончил. Солдаты отдыхают, а многие получили увольнение — гуляют в городе.
Вывожу из конюшни красавца Икбала, вскакиваю в седло, вихрем проношусь по военному городку и, миновав южные ворота, устремляюсь к Баго-хуни, резиденции Таги-хана.
— Господин Гусейнкули-хан!— генерал принял меня в своем кабинете. — Я много слышал о вас хорошего..
— Благодарю вас, господин генерал.
— Я надеюсь, что вы сможете выполнить мое поручение.— Таги-хан подошел к двери и поплотнее прикрыл ее. Объяснять вам обстановку в стране и в нашем городе, надеюсь, нет необходимости. Ваш эскадрон — надежда и гордость хорасанской армии. Присаживайтесь...
В военном городке меня поджидают Рамо и Аббас.
— Что случилось?— подходит ко мне Рамо.
— Ничего. А почему вы до сих пор не спите?
— Ждем тебя,— вступает в разговор Аббас.— Говори...
У меня чудесное настроение. Хочется петь и веселиться. Под стать моему настроению и теплая, уже совсем летняя ночь: озорно мерцают звезды, где-то далеко слышна песня. Слов не разобрать, но мотив веселый, задорный. И плывет этот мотив над уснувшим Мешхедом, словно легкое, прозрачное облако в погожий день по чистой лазури неба...
— Так где ты был?— нетерпеливо спрашивает Аббас.
— У Таги-хана,— отвечаю я и невольно улыбаюсь.— Разве не слышали?
Моя улыбка раздражает их. Они не могут понять, чему я радуюсь.
— Что-нибудь приятное сказал тебе генерал?
— Нет, друзья,— я бросаю взгляд на распахнутые окна казармы, за которыми спят солдаты нашего эскадрона, и понижаю голос,— ничего особенного: говорили о скачках на будущей неделе. А улыбаюсь я вот почему... Сейчас случайно встретил дальнего родственника, который говорит, что Парвин-ханым ждет меня. Просит приехать, вах!.. Обвенчаться. Вот я и улыбаюсь...
Аббас и Рамо посмеиваются и молча уходят: я им уже порядком надоел со своей Парвин. Но что делать! Не могу и часа побыть, чтобы о ней не вспоминать. Правда, говорят: в любви, как и в горе,— с кем-нибудь поделишься, на душе легче становится.
На следующее утро, чуть свет, меня зовут к телефону. Подхожу.
— Алло. Говорит Бехадер.
— Ождан Гусейнкули-хан слушает вас, господин полковник!
— Вы мне как раз и нужны были,— слышится в трубке.— Сегодня будете сопровождать его превосходительство губернатора Хорасана Кавам-эс-Салтане. Немедленно человек пятьдесят джигитов отправьте куда следует. Вы несете личную ответственность за все. Вам понятно?