Ничто не сравнится с этим, думала она, вытирая украдкой слезы, глядя на рокочущие волны Атлантики. Никто не пробудит во мне таких светлых, незабываемых чувств. Ничто не будет в моей жизни столь чистым и невинным.
Если бы время могло остановиться и они втроем навсегда остались бы вместе!
Но месяц пролетел незаметно, и настало время сказать друг другу «до свидания». Вещи Эмили и Джеймса погрузили в «роллс-ройс» графа, чтобы отвезти в аэропорт.
Берт распрощался с друзьями с присущим ему оптимизмом и юмором. Но белокурая красавица Эмили покачала головой.
— Я не могу уехать, — проговорила она, и на ее глазах выступили слезы. — Не заставляйте меня возвращаться. Я не могу…
Граф Маккензи вопросительно взглянул на юношей. Все растерянно хранили молчание. Тогда графиня взяла управление ситуацией в свои руки.
— Как не стыдно! — воскликнула она, спускаясь по высокой, отделанной мрамором лестнице их особняка. — Тебе семнадцать, Эмили Джейн Витте. Ты почти взрослая. Немедленно прекрати истерику и садись в машину.
Понурившись, Эмили подчинилась. Это были лучшие каникулы в ее жизни. Точнее лучшее в жизни лето. Джеймс и Берт были необыкновенные. Единственные. Непревзойденные. Неисправимые. Незаменимые. Она любила их обоих больше всех на свете.
— Ты совсем не изменился, — сказала Эмили, пристально глядя на Джеймса.
— Не изменился. Ведь тебе этого не хотелось бы. А теперь, будь добра, передай мне следующую тарелку.
Джеймс протянул руку, слегка качнулся вбок, и их бедра соприкоснулись. От этого прикосновения Эмили пронзило, как током.
— Как давно ты переехала к Кэтрин? — поинтересовался он.
— Чуть больше года, — ответила Эмили. — С тех пор, как покинула Парк-холл. — Парк-холл был домом в Шотландии, куда Берт привез свою молодую жену после свадьбы. — Его забрали за долги. Впрочем, я все равно не могла его ни ремонтировать, ни содержать.
— Как тебе живется с Кэтрин?
Эмили скупо улыбнулась.
— Интересно.
— Вам, должно быть, пришлось поначалу туго?
— У меня не было выбора. — Эмили пожала плечами. — Но теперь все нормализовалось. Мне повезло, что мать Берта распахнула передо мной двери своего дома.
— Но?..
— Никаких «но».
— А школьные годы ты вспоминаешь?
— Постоянно. — Эмили снова улыбнулась, но тепло. — Особенно старшие классы. Это было лучшее время в моей жизни.
— А что тебе запомнилось больше всего?
— «Голубая лагуна».
Так называлась вилла Маккензи на Канарских островах. Тем летом Берту удалось уговорить отца пригласить погостить к ним на школьные каникулы обоих друзей.
— Мы провели там незабываемое время, — заметила Эмили и выдернула пробку из мойки. Грязной посуды больше не осталось.