Понимая, насколько сковано его тело от долгого неподвижного лежания, Дьюан принялся осторожно двигать ногами, туловищем и здоровой рукой, пока наконец не преодолел парализующего одеревенения. Затем, погрузив руку в песок и придерживая доску коленями, он осторожно и незаметно стал подталкивать ее к реке. Дюйм за дюймом он продвигался вперед, пока не выбрался из кустов лозы на открытое пространство. Оглянувшись, он увидел туманные силуэты людей на откосе. Он отдавал себе отчет в том, что они могут заметить его, и очень этого опасался. Но он продолжал двигаться вперед, осторожно, бесшумно, с душераздирающей медлительностью. Время от времени при погружении руки в воду слышался легкий плеск или журчание. Как он ни старался, он не мог избежать этого. Звук этого казался Дьюану глухим рокотом водопада, наполнявшим его слух насмешливым хохотом. Здесь течение уже было довольно ощутимым, и оно препятствовало прямому продвижению вперед. Он продолжал ползти дюйм за дюймом, ежесекундно ожидая услышать за собой треск ружейных выстрелов и всплески шлепающих по воде пуль. Он попытался заставить себя не оборачиваться, но не смог. Пламя костров показалось ему немного более тусклым, движущиеся тени более темными.
Один раз конец доски застрял в песке и, казалось, безнадежно. Однако Дьюан, помогая ногами своей единственной руке, сумел все же передвинуть доску через предательское место. Теперь дело пошло быстрее. Речная мгла, казалось, окутала его. Когда он снова обернулся, фигуры людей уже сливались с окружающим миром, огни костров выглядели неверными расплывчатыми пятнами. Но небо над головой просветлело. Рассвет был уже близок.
На западе царила полная тьма. С бесконечной осторожностью, с невероятным упорством, но с постоянно убывающими силами Дьюан продолжал толкать доску вперед, и когда наконец он разглядел перед собой черный противоположный берег, то подумал, что он появился как раз вовремя. Он выкарабкался на берег, отдохнул там, пока не наступил серенький тусклый рассвет, и затем направился сквозь ивовые заросли на север.
Как долго странствовал Дьюан, выходя из местности, едва не ставшей для него роковой, он, пожалуй, и сам не смог бы ответить. Но в конце концов он достиг знакомых мест и встретил владельца ранчо, с которым когда-то подружился. Здесь, наконец, его руке было уделено должное внимание, ему самому обеспечены нормальная пища, покой и сон, и через пару недель он снова стал самим собой.
Когда Дьюану пришло время вновь отправляться в свои бесконечные странствия, его приятель-фермер неохотно поделился с ним новостью о том, что милях в тридцати к югу, у поселка Ширли, на столбе у одного из перекрестков было помещено объявление о вознаграждении за поимку Бака Дьюана, живого или мертвого. Дьюан слышал о подобных объявлениях, но ни разу ни одного не видел. Смущение фермера и отказ последнего сообщить, за какие именно преступления назначена награда, пробудили в Дьюане любопытство. Он никогда не бывал в Ширли и не приближался к нему дальше дома своего друга-фермера. Несомненно, ему приписывалось какое-нибудь ограбление почты, царапина, полученная в перестрелке, или нечто подобное. А ведь случалось, что его обвиняли и в более серьезных преступлениях. Неожиданно для самого себя Дьюан решил поехать туда и разузнать, кто желает получить его живым или мертвым, и за что.