Гийс с неохотой отклеился от стенки, перешагнул через отца, обошел стол и опустился на лавку рядом с Веллой. Гверна всматривалась в лицо дочери. Та не покраснела, однако глаз от тарелки не подняла.
Некоторое время ели в полном молчании, нарушаемом разве что аппетитным причмокиванием Вайна, большого любителя не только приносить в дом добычу и готовить ее, но и вкушать. Дав Гийсу обвыкнуться и закусить, Леома на правах старшей хозяйки напомнила ему об отце:
— Так ты не знаешь, почему и как он очутился в наших краях?
Гийс мотнул головой. Он был по-прежнему хмур, однако в нем уже не чувствовалось прежней собачьей ощетинистости — горячий суп и пышный хлебный ломоть сделали свое дело. Леома осторожно продолжала:
— При нем были только лук и стрелы лесных дикарей. Странное оружие для вабона, ты не находишь?
Гийс поднял на нее глаза.
— Я нахожу, что странные вещи происходят все чаще и чаще. И уже ничему не удивляюсь. Даже тому, что в таких вопросах разбирается хр… женщина.
Велла подавила смешок, поняв, что Гийс хотел было назвать Леому хрупкой. Вообще Велла относила скованность милого друга на счет своей скромной особы, полагая, что, чем сидеть здесь, он с гораздо большим удовольствием поискал бы уединения с ней. А тут и мать, и старик-дровосек, и брат, и еще эти гостеприимные, но чужие им люди…
— Моя жена разбирается во многих вопросах, — добродушно заметил Вайн, вставая и забирая со стола опустевшую кастрюлю. — Мы с Эллой частенько ее слушаем и до сих пор не пожалели. Да, моя красавица?
— Да, — в один голос ответили Элла и Леома, чем вызвали всеобщий смех. Даже Гийс лукаво посмотрел на Веллу, открыл было рот, да передумал.
Один только Хейзит болезненно поморщился. Чтобы хоть как-то смягчить свои далеко не веселые переживания, он попытался вспомнить пленительный образ Орелии, но от этого стало еще грустнее. Почему всякий раз, когда ему нравилась девушка, она оказывалась либо несвободной, либо отправлялась в дальние края? Верными его спутницами оставались лишь мать с сестрой, но и Велла явно уже считала дни до начала независимой жизни. Если бы он тогда, на том дурацком эфен’моте у Томлина, знал, чем все закончится, ни мгновения бы не сомневался и отправился вместе со всеми на плоту через бушующую Бехему навстречу неведомому и прекрасному. Тэвил, как же все надоело!
— Вы сможете его поднять? — спросил Гийс, глядя на Гверну.
— Случалось, мама и не таких ставила на ноги, — вмешалась Велла. — Если есть нужное снадобье…
— А тебе лучше помочь Вайну подать горячее, — цыкнула на нее Гверна, будто они никуда не выходили из таверны «У старого замка». — И не забудь поставить на стол то, что есть у нас в мешках. — И лишь тогда, повернувшись лицом к Гийсу, ответила: — Да, смогу. Ты не будешь возражать?